Так погибла достопримечательность Константинополя — бродячие собаки.
Лондон славится своими туманами.
Лондон стоит в полутора часах езды от моря.
Поперек Лондона езды на автомобиле часа два. Город обрывается лачугами и начинается снова, — в сущности говоря, это не один город, а несколько слившихся городов.
В центре города находится его торговая часть — Сити.
Здесь не живут, а только работают: днем сюда приезжает до 1 500 000 человек; ночуют здесь только 17 000.
Но зато здесь все банки и конторы, здесь сосредоточена вся венозная кровь мира.
Это тот же Московский Кремль, только наоборот: в Кремле источник алой артериальной крови, обновляющей землю.
Всего в Лондоне свыше миллиона домов и семь с половиной миллионов людей. Это цифра 1923 года.
Население пригородов каждые 20 лет удваивается.
Дома в Лондоне не такие, как в остальных городах, а маленькие, на одну семью, в два, три и четыре этажа. Внизу кухня и гостиная, наверху спальни. В каждой комнате камин, у каждого камина труба, и из каждой трубы, конечно, идет дым… иначе для чего бы ее ставить?
Вы меня еще спросите — а фабрики ведь тоже с трубами? Фабрик, читатель, в Лондоне мало, это не фабричный, а конторский город.
Лондон посылает ежегодно во все концы мира миллиард писем и 26 миллионов телеграмм. В Лондон приходит 9000 поездов в день.
Лондон может съесть все русские яйца и, намазав на хлеб, проглотить все сибирское масло.
Пусть кушает пока на здоровье.
Но Лондон не фабричный город. Только рабочие доков — докеры, разгружающие пароходы, рабочие городских предприятий и портные составляют в Лондоне большие группы рабочего населения. Таким образом, дым над Лондоном, главным образом, дым каминов.
Этот дым выносит в воздух мельчайшие частицы угля. Лондон — город богачей и конторщиков, а конторщики любят считать, — так вот, они сосчитали, что в неделю на каждую квадратную милю в Лондоне оседает 1600 пуд. твердых веществ. Прежде чем осесть, они долго еще летают в воздухе, сгущая туман.
Самый обычный туман в Лондоне поэтому был желтого цвета, даже немножко с зеленым оттенком. Он наполняет улицы, забивает, как ватой, все промежутки между домами, людьми, автомобилями, лезет в комнаты.
Есть и другие туманы — например, черный, который приходит редко и закрывает город, как крышкой. Но вниз он не спускается. Когда в Лондон приходит черный туман, то в двенадцать часов зажигают огни на улицах. Город весь покрыт черной рояльной крышкой, только не полированной. Лондонцы находят, что так даже уютнее.
Есть еще белый туман, очень плотный и густой, но чистый. Вероятно, он приходит с моря.
Так было в 1924 году.
Но дело в том, что наш роман происходит не сейчас, а в будущем.
Я собираюсь даже поместить в него своего еще не рожденного сына и женить его на дочери Всеволода Иванова.
Я заинтересован поэтому в будущем и желаю, чтобы там было хорошо.
В будущем Лондоне тумана не было.
Лондон устроил то, что должен был устроить давно: дымовую канализацию.
Было время (для иных мест оно настоящее), когда каждый высыпал мусор и выливал нечистоты перед своим домом.
В роскошном дворце французского короля Людовика XIV коридоры были каменные, а у дверей комнат стояли параши.
Ночью они выливались прямо на пол, который специально для этого делали покатым.
Сейчас это кажется грязным свинством, а тогда даже восхищались, как удобно устроились.
Такое же свинство коптить небо дымом. Кроме того, это невыгодно: в дыму выпускаются в небо очень ценные вещи.
А о старом времени не жалейте — оно было вонючее, и с париков спутников Великого Петра сыпались вши: это записали тогда в Лондоне англичане.
Англичане, как видите, очень злопамятны. Кроме того, они консервативны: у них и сейчас в судах судьи ходят в париках, вероятно, чистых.
Лучше было бы устроить в Лондоне вместо каминов хорошее паровое отопление, но англичане даже короля сами рассчитать не умеют, так что мы послали к ним Словохотова, — где уж тут отказаться от каминов!
И сидит себе англичанин в будущем Лондоне перед камином, тыкает в огонь обыкновенной медной кочергой и греет ноги.
Все как прежде.
Но не дымит труба над его коттеджем (так зовут в Англии домики для одной семьи) — дым идет по трубам далеко за город, на специальную станцию. Сосет станция со всего города дым, и нет над Лондоном ни желтого, ни черного тумана. А из дыма получается сернистый ангидрид и каменноугольный деготь, из которого делают и краски, и фенацетин, и аспирин, и… ядовитые газы для войны, чтобы еще больше разбогател Сити и чтобы все конторщики записали в книги еще бо́льшие цифры.