В сумерках её белое кимоно напоминало призрака, и он никак не мог заставить себя подойти к ней. Жизнь в окружении якудза отучили его быть тактичным и нежным. Таким он мог быть лишь в постели. Но извиняться и признавать свои ошибки — точно не в характере Сакураги.
«Но ты ведь не Сакураги, » — прозвучал в голове голосок разума, и Гакупо поморщился. Да, он перегнул. Сорвался. Он и его можно понять. Почти две недели ему докладывали о странных свиданиях Мегуми и Кайто. В подвале какого-то клуба. Что они там делали наедине? Почему ни он, ни она ничего не говорят? Неужели…?
Последняя мысль заставляла его кровь вскипать. Боясь последствий, он даже не ночевал дома, помня о том, что натворил, когда Гуми хотела сбежать на Окинаву.
Тот самый голос разума твердил ему, что на все есть логичное объяснение. Что она не может изменять ему, тем более с его лучшим другом. Но ревность грызла его, слово жук-точильщик, а когда он понял, что Гуми училась стрельбе, он сорвался. Она боится? Не доверяет ему?
Камуи глубоко затянулся, не сводя горящего взгляда с бледного силуэта у кромки воды. Ему казалось, что за шестнадцать лет совместной жизни между ними не будет секретов. Тогда почему она обратилась к Сиону, а не к нему?
В кармане пиджака навязчиво завозился телефон. Гакупо уже хотел отрубить его, но на экране высветилось имя друга. Может быть, уже бывшего.
— Какого хрена тебе надо?
— И тебе привет, Гаку, — саркастично заметил Кайто. — Как вы там?
— Мы?
— Ты и Мегуми.
— А твое какое собачье…
— Эй-эй, остынь, ладно? Я звоню не как подчиненный, а как твой друг. Надеюсь, я все еще тебе друг.
— Зависит от твоих ответов, — процедил Камуи. — Почему ты ничего не рассказал? Знаешь, я ведь мог и убить тебя.
— Знаю, но Мегуми просила держать все в тайне. Не хотела тебя тревожить.
— Вот дуреха.
— Но у нее есть для этого причина. Правда, и её она просила не называть.
— Снова хочешь по роже?
— Нет, уж, спасибо. Я все равно хотел тебе рассказать. Похоже, что это мучает её уже давно.
— Сион, ну не тяни ты кота за яйца!
***
Сонный шепот моря успокаивал, и Мегуми почти забыла о том, что было вчера, но тут позади послышался шелест шагов. Она резко обернулась, а после испуганно вскрикнула. Его руки сжали её в объятиях, прижимая к широкой груди.
— Гуми… Гуми, что же ты…— прерывисто произнес Гакупо. — Почему не рассказала мне?
— О…о чем? — ошарашенно выдохнула она, дрожа всем телом.
— Мой старик…мстительный ублюдок, что б его, — Камуи сжал зубы. — Черт возьми, будь он жив, удавил бы на месте!
— Тебе Кайто-сан рассказал? — Гуми похолодела.
— Да, — теплые ладони скользнули по её бледным, осунувшимся щекам. — Теперь между нами нет больше тайн? Гуми, прошу тебя, скажи что отныне не будешь так делать, хорошо? Я же чуть с ума не сошел.
— Я думаю, что сошел, — пробубнила она, уткнувшись в его пахнущую одеколоном рубашку. — Знаешь, как я испугалась?
— Прости, — он осторожно поцеловал её в висок. — Я был идиотом, мне нет оправдания.
— Почему был? — Гуми отняла лицо от ароматной ткани, смотря на мужа влажными, но сияющими глазами. — Ты всегда идиот. Мой ревнивый идиот.
— А ты, — Гакупо усмехнулся, стирая большим пальцем прозрачную слезинку. — Моя тревожащаяся дурочка. Теперь, если тебе будет страшно, сразу же говори мне. Никакого Сиона или Юмы, и уж тем более…
Он наклонился и поцеловал искусанные губы, ощущая как на языке оседает солоноватый привкус моря. Или слез?
— Никакого Кагамине, — прошептал Камуи, вглядываясь в любимое, раскрасневшееся лицо. — В конце концов, муж я тебе или нет?
— Ладно, — Гуми робко улыбнулась и взяла его за руку, ощущая как грусть и апатия, что мучили её последние сутки, пропадают без следа. — Идем к остальным? Дети ждут фейерверки.
— Идем, — Гакупо крепко сжал её ладонь и хитро улыбнулся. — А потом мириться.
— Да ну тебя, извращенец!
========== Четки на левом запястье ==========
— Анэ-сама, пора.
Гуми медленно поднялась с колен. Тихий голос служанки Иори доносился до нее словно сквозь вату. В левую ладонь вложили тяжелые нефритовые четки. Пальцы разжались, и украшение со стуком упало на татами.
Во второй раз Иори закрепила четки на её запястье. Шелковая кисточка слегка щекотала кожу, но Гуми не обратила внимание.
— Идемте, Мегуми-сама, — служанка мягко взяла её за локоть и потянула за собой. Стопы в черных носках таби шелестели по деревянному полу. Все окружение было словно в тумане, так что Гуми не сразу узнала двери, ведущие в главный зал.
Как только перегородка отъехала в сторону, носа коснулся приторный аромат фимиама. Сам зал уже кишел людьми в черных костюмах, а у центральной стены, там, где обычно висели портреты глав, высилась нелепо гротескная композиция из цветов и мраморной миниатюры буддийского храма. А в самом центре…
— Ане-сама, — густой бас Ёсиды заставил её вздрогнуть. — Мы можем начинать?
Несколько секунд Мегуми смотрела на его хмурое лицо, очевидно не понимая, что он от нее хочет. Но потом она все же кивнула.
— Мегуми-сама, вам туда, — Иори провела её между черного ряда дзабутонов к алтарю, где уже замерли две закутанные в черное фигуры. Лишь подойдя поближе Гуми узнала в этих бледных призраках своих детей. Айрис была одета в черное строгое платье, длинные волосы закреплены в аккуратный узел на затылке. Красивое лицо было бледным, и скорее напоминало собой маску.
«Такая взрослая, » — внезапно подумала Гуми.
Рен одетый в черный траурный костюм очевидно никак не мог смириться с зачесанными гелем волосами, нервно теребя четки. Увидев мать, он как-то странно дернулся, но почувствовав строгий взгляд сестры, остался на месте. Гуми встала рядом с ним, и в этот миг из толпы рассевшихся мужчин поднялся Кайто. Он тоже был одет в простой черный костюм, а левая рука висела в лубке. В торжественной тишине он приблизился к алтарю, а после повернулся к присутствующим.
— Господа, спасибо, что пришли, — негромко произнес он, внимательно осматривая сидящих людей. Среди темноволосых фигур ярко выделялась светловолосая макушки Кагами Сузу. Она сидела рядом с Мику и Тосиро.
— Если семья готова, то мы можем начать церемонию.
С этими словами он оглянулся на Гуми. В тот же миг десятки глаз устремились к ней, и сердце тревожно забилось. Что они хотят от неё?
— Да, пожалуйста, — внезапно подала голос Айрис.
— Благодарю, — Кайто поклонился, а потом повернулся лицом к алтарю и тоже склонил голову, подняв ладонь перед грудью. Бусины четок негромко стукнули друг о друга. Сион открыл глаза и наконец-то заставил себя взглянуть на портрет в окружении цветов. Благородные черты, волевой взгляд и волосы, забранные в неизменный хвост на затылке.
— Прости, Гакупо.
Левое предплечье разрывалось от боли, рукав пропитался кровью, но Кайто пересилил себя и сделал еще шаг, переступая через своего противника.
— Гаку, — он отбросил в сторону ненужный ствол и поковылял к лестнице. Ему и его людям доверили прикрывать пути отхода, но, когда началась стрельба, пришлось прорываться с боем. Двое его подчиненных погибли, еще один ранен, и скорее всего не выживет. Но сейчас в голове билась лишь одна мысль — защитить босса.
Коридор ведущий к комнате переговоров был залит кровью, так что Сион на секунду испытал приступ тошноты. Двери в зал были распахнуты, одна створка висела на петле. Оскальзываясь на влажном полу, Кайто переступил порог. Под ботинками захлюпало, но ему уже было все равно. Зал превратился в кровавую баню. Стены и пол покрывали алые подтеки, стулья и столы были поломаны, и повсюду трупы в черных костюмах. С колотящимся сердцем Кайто выискивал знакомый длинноволосый силуэт, и тут услышал булькающий звук.