-Ruhig! Auseinanderngeht! Geheime Staatpolizei, Kriminalinspektor Hans Holz!
Пока толпа рассматривала новое лицо Хольц успел проскочить мимо неё и войти в дом. Он быстро поднялся на 5-ый этаж и вошёл в маленькую квартиру, в самом конце коридора. Возле двери стоял худой криминальоберассистент и курил. Увидев Хольца, он вытянул руку и громко прокричал:
-H*** H***, Herr Kriminalinspektor!
Хольц ответил тем же. Он оглядел криминальоберассистента и, поскольку в управлении ему ничего не объяснили, решил узнать у него: как обстоят дела? Криминальоберассистент оказался очень разговорчивым и с удовольствием отвечал на все вопросы криминальинспектора. Он рассказал, что сообщение про убийство так же подбросили в почтовый ящик полиции, что убитую звали Берта Тальс, что убили её где-то в 3 часа ночи, она работала проституткой и убийца скорее всего её клиент. Хольц вошёл в комнату. Все вещи стояли на своих местах, следов борьбы было не видно. Хольц вошёл в ванную. В воде лежала девушка, которой убийца воткнул нож в область печени. Хольц осмотрел тело, ни синяков, ни царапин на нём не было. Казалось, девушка не сопротивлялась, на её лице не было ни страха, ни ужаса. Хольц верил в свою теорию всё больше и больше. Биография Берты была похожа на биографии других жертв. Она не сопротивлялась, а это значит, что либо она была членом этой секты, либо ей вкололи какое-то наркотическое вещество. Хольц вышел из квартиры и приказал криминальоберассистенту взять её кровь для анализа. После этого он вышел из дома и, отталкивая от себя надоедливых граждан, которые тянули к нему руки и пытались хоть что-то узнать про убийство, сел в машину и приказал Герху как можно быстрее ехать в управление. Хольц хотел поговорить со Шваннштайном.
Они быстро доехали, Хольц выскочил из машины и быстро побежал мимо криминальассистентов- кандидатов на стажировке, которые стояли и громко о чём-то спорили у вахтенного столика. Хольц поднялся по лестнице и вбежал в комнату ожиданий, там быстро поздоровался с Мартой и без стука ворвался в кабинет Шваннштайна.
Криминальдиректору эта выходка не очень-то понравилась, и он окинул Хольца яростно-недовольным взглядом, но ничего ему не сказал, очевидно ожидая, что ему скажет Хольц.
-…
-S*** H***, Herr Schwannstein!
-Guten Morgen, Holz. Вас стучаться не учили?
-Херр криминальдиректор, я был прав. Это секта.
-Что вы несёте, Хольц? Я уже вам говорил, не мешайте мне работать, идите и занимайтесь делом.
-Я осмотрел новое тело. Женщину зарезали ножом, но она даже не сопротивлялась. Херр криминальдиректор, я уверен, это- какой-то обряд.
-Не мешайте работать, херр криминальинспектор!
-Я прошу вас, вы должны подключить к расследованию отдел 4В.
-Я… Я ничего не должен.
-Почему вы меня не слушаете?
-Потому что вы не правы. Мы с криминалькомиссаром Штольцем уже выдвигали эту теорию, но она оказалась неверной.
-Разрешите мне связаться с отделом 4В. Я прошу вас. Вы говорили, что вам жалко этих девушек. Им надо помочь. Погибнут ещё сотни невинных людей.
-Жалко… Жалко… Да что ты знаешь о жалости. Думаешь, если поймать одного извращенца, лучше станет всем? Нет. Лучше не будет. Они всё равно обречены. Наше правительство просто не даст им нормально существовать.
-Никто никого не имеет права наказывать и убивать, кроме служителей закона.
-То есть ему убивать нельзя, а тебе можно?
-Знаете, херр Шваннштайн, люди жить хорошо никогда не будут. Возможно когда-нибудь, через много, много лет, где-то там вдалеке люди и будут счастливы, но не здесь и не сейчас. Но это не повод разрешать убийцам разгуливать по улицам мирного города. Сейчас не 1918. Мирные жители умирать не должны!
-Херр Хольц, только из-за уважения к вам, я вас сейчас не арестовал за оскорбление офицера при исполнении. Я даю вам отгул на 3 дня. Идите и отоспитесь! А потом возвращайтесь, и я поручу вам какое-нибудь другое дело, а этим займусь сам.
-Но херр Шваннштайн…
-Смирно!
Хольц замер.
-Покиньте кабинет, херр криминальинспектор. S*** H***!
-S*** H***!
Хольц вышел. Никогда ему не было так плохо. С отделом 4В он не мог связаться без разрешения своего начальника, но он мог попросить помощи СС через Ртайштайна. Он твёрдо решил на следующий день ехать к нему, а пока он отправился домой, предварительно отпустив своего водителя.
Когда он добрался до дома, Эльзу он не обнаружил. Он надеялся, что Эльза с кем-то познакомилась, нашла себе подругу, а не просто пошла на рынок или в магазин. Хольц понимал, что отношения между ними каждый день становились всё напряженнее и напряженнее. Эльза постоянно плакала, они с ней даже почти не разговаривали. Его тяготило то, что происходило на работе. Он представлял офицеров Гестапо героями, защищающими родную Германию, но на деле всё оказалось совершенно по-другому. Его окружали жестокие, хладнокровные люди, способные на пытки и убийства. Сочувствовал он лишь молодым криминальассистентам, глаза которых блестели также, как и глаза Хольца, но червоточина внутри них постоянно разрасталась и Хольц понимал, что когда-нибудь они станут такими же, как и Шваннштайн, которого они так боятся и уважают. Все беды исходят от власти. Люди готовы следовать за кем угодно, они будут любить и почитать его, не зависимо от того выбрали ли они его в результате выборов, получил ли он власть по праву рождения или захватил ли её силой. Люди любят диктаторов. И даже при полной свободе выбора они будут слепо следовать за тираном, который просидит на троне года 24, а потом помрёт, и будут его вспоминать пару месяцев, обливаясь горькими слезами, а потом забудут и будут слушать нового диктатора, который обязательно будет поливать грязью старого и отрицать даже крупицы хорошего, случившегося при нём. Умрёт Гитлер и придёт лет через 50 новый уничтожитель немецкого народа, умрёт Сталин, а вместе с ним умрёт Россия и тоже через 50 лет придёт кто-нибудь, кто уничтожит, поставленную на колени Россию. Также случится и с Муссолини, и с Франко. Но народ не виноват в том, что их выбрали. Вся вина лежит на них. Они приказывают писать друг на друга доносы, уничтожать людей из-за того, что у них кожа другого цвета, сажать за оскорбление их величества и т.д.. Да и сейчас у них мало возможностей, вот они и заставляют друг на друга доносы писать, а вот лет через 80 будут. И тогда их всевидящее око будет заглядывать в каждый дом, в каждую квартиру, в голову и в душу залезут, если смогут.