Зайн со всей силы ударил Хольца пистолетом по плечу. Хольц упал. Его подняли и отнесли в машину, после туда затолкали всех евреев. Их довезли до здания управления и отвели в общую камеру, а Хольца сразу доставили в комнату для допросов. Его посадили на стул и приковали к нему наручниками, на скамейку напротив него сел Зайн. Он держал в руках тетрадь и ручку.
-Ну, Хольц, начнём. Я задаю вопросы- ты отвечаешь. Понял? Значит так… Зачем ты убил криминальдиректора Уве Шваннштайна?
-Как убил… Он мёртв?
-А тебя это так удивляет?
-Просто я… Это не я… Я хотел, но он сбежал…
-А теперь поподробнее.
Хольц рассказал Зайну всё, что произошло в лесу той ночью, когда он встретился со Шваннштайном. Зайн усмехнулся и пристально поглядел на Хольца.
-Интересная история, но я думаю, что всё было не так. Шваннштайн говорил мне, что пригласил Марту Фэльс на свидание и попросил помочь ему, после этого он ушёл и пошёл к ней домой, а потом пригласил прогуляться по лесу. Там они наткнулись на тебя и твоих «друзей». Вы их убили. Вот только одно не понятно. Тело Фэльс мы нашли, а вот Шваннштайна- нет. Куда вы его дели?
-Я его не убивал. И мои, как вы говорите, «друзья» тоже. И как вы узнали о нас, если не Шваннштайн вам всё рассказал.
-Как мило, что ты спрашиваешь… Стали бы вы там оставаться, если бы Шваннштайн на самом деле от вас сбежал? Я из англичанина всё выбил. А про тебя мы не знали. Просто сделали предположение, что ты побежал туда. А что ты местный, окрестности знаешь не плохо, а там ты уже встретился с этими жидами и решил с ними бежать, а Англию. Так ведь всё было? Так?
-Да. Только Шваннштайна я не убивал. Если бы убил- сказал бы. Всё равно меня ждёт смертная казнь.
-А вот тут ты не прав. За убийство женщины, которая однажды пьяная в ресторане кричала, что она шлюха, тебе ничего не дадут. За убийство проститутки тебе только награда полагается, а поскольку убил ты её в форме, из служебного пистолета, то тебя ещё и повысят и станешь ты криминалькомиссаром, правда выгнать тебя могут за прогулы, ну пойдёшь работать в полицию, сразу назначат тебя сразу полковником-лейтенантом. А за убийство криминальдиректора Гестапо тебя ждёт расстрел.
-Я его не убивал.
-Знаешь Хольц, мы ещё вернёмся к этому разговору. А пока мы отведём тебя к твоим дружкам. Посидишь с ними, подумаешь о жизни, о будущем великой Германии. Да что с тобой разговаривать. Конвой!
В комнату вбежали криминальассистенты-кандидаты на стажировке и повели Хольца в камеру, где сидели все задержанные сегодня, включая женщин и детей.
Хольц никогда не мог представить, как ужасно находиться в заключении. Он всё это видел, слышал крики арестованных, но представлял всё немного по-другому, он не мог представить, что когда-нибудь окажется в этой камере, а на улице жизнь идёт своим ходом, люди занимаются своими делами, встречаются и расстаются, радуются и горюют, а он, Хольц, сидит здесь и ничего не может сделать. Сидит в той же форме, в которой арестовывал тех, с кем он сейчас сидит, да и звания он формально не решён, а потому по закону Зайн должен обращаться к нему на вы и называть не иначе, как «херр криминальинспектор», но то, что красиво звучит на бумаге в жизни выглядит просто ужасно. Тем не менее часть привилегий за ним сохранилась. Каждый день в камеру приходил криминальсекретарь Зайн и забирал с собой одного заключённого. Несчастного отводили в комнату для допросов и жестоко избивали, Хольц же избегал этой участи. Помимо Зайна два раза в день к ним приходил криминальассистент-кандидат и кидал кастрюли с кашей на пол, при этом содержимое кастрюли часто падало на пол, и мужчины не ели по нескольку дней, отдавая свою еду женщинам и детям. Хольцу еду всегда накладывали в тарелку, давали в руку, а иногда и желали приятного аппетита. Несмотря на привилегированное положение Хольц хотел, чтобы это всё закончилось. Пусть концлагерь, пусть расстрел, только не тёмная камера на пятьдесят человек.
Сидели они долго, почти две недели, их не вызывали на допросы, не пытались выбить признание, просто каждый день был копией предыдущего, без каких-либо изменений.
Но однажды всё изменилось. Утром 2 октября в камеру пришёл Зайн с двумя криминальассистентами. Зайн и раньше любил посмотреть на то, как сидят заключённые, но в этот день он был каким-то нервным, а не спокойным, как обычно. Зайн был одет в парадную форму, как и криминальассистенты, он подошёл к клетке и внимательно осмотрел всех, кто там сидит, а после этого откашлялся и громко сказал: