-Садись.
Заключённый осторожно отодвинул стул и сел, глядя на Хольца взглядом провинившейся собаки.
-Вчера наш разговор не удался. Я думаю, теперь вы понимаете, что вчера всё могло бы закончиться быстро.
-Да, конечно, я всё понимаю. Я осознал свою вину и готов понести суровое и справедливое наказание.
Заключённый говорил это так, как будто ему было больно и тяжело говорить. Он чётко пытался проговорить каждое слово, но сильная дрожь в голосе мешала ему это сделать.
-Меня зовут Ганс Хольц. А вас?
-Эрих Кляйн, херр Хольц…
-Хорошо. Как хорошо вы знали погибшую?
-Я… очень… очень хорошо. Я ведь даже её любил, я сам не понимаю зачем я это сделал. Случайно. Но я всё понял, я готов отдать свою жизнь.
-Что вы сделали?
-Я её убил.
-Ты?
-Да. Я. Мы поссорились, и я её убил.
-И как же ты её убил?
-Как, как… Как обычно это делается.
-А как это делается?
-Ну… Вы знаете.
-Нет. Я не знаю.
-Ну, я взял топор… и нож… и несколько раз её ударил. Сильно. Вот…
-А зачем ты ей шею сломал?
-А… Я ударил, а она не умирала. И я… Закончил начатое.
-То есть вы признаётесь в убийстве Анастасии Вакельштайн?
-Да…
Хольц нервно постучал пальцами по столу и резко вскочил, едва не опрокинув стол.
-Мне не нужны ваши признания! Вас никто не в чём не обвиняет! Вы просто должны рассказать мне про Анастасию Вакельштайн. И вас отпустят. Всё!
Эрих вздрогнул и отошёл от ступора. Он поглядел на Хольца и заговорил:
-Хорошо. Я очень любил Анастасию. И она меня. Я не знаю, кто её мог убить. Она была доброй, весёлой, её прадед был богатым дворянином.
-То есть врагов у неё не было?
-Нет.
-Извините, но не могу не спросить… Соседи, они сказали, что к Анастасии иногда приходили другие мужчины.
-А вы про это… Да. Она иногда мне изменяла. Но всё равно, любила только меня. Вы не понимаете.
-Она… Как бы сказать… Брала с них деньги за посещение?
-Да как вы смеете… Извините, херр криминальинспектор.
-Нет. Она не такая. Просто очень любвеобильная.
-Вы знали кого-нибудь из тех, с кем она изменяла вам?
-Некоторых да…
-Хорошо. Я пойду. Вам ещё позадаёт вопросы мой помощник, а после вас отпустят. Извините, что всё так получилось.
Хольц вышел из камеры, подошёл к криминальассистенту-стажёру и попросил его побольше узнать о Вакельштайн, после этого он направился к себе в кабинет. В его голове созревала безумная идея, которая была до того безумной, что была похожа на правду. А что, если маньяк убивает женщин из-за их распутной личной жизни? Хольц не знал биографии жертв, но поскольку внешней связи между ними не было Хольц решил отработать эту теорию. По дороге он зашёл в архив и приказал криминальассистент-стажёру, переносящему папки со стола на стол и, делающему вид, что он занят чем-то полезным, найти ему информацию о личной жизни всех жертв. После Хольц всё же дошёл до своего кабинета, там он заварил кофе и стал ждать прибытия помощника. Стажёра не было долго и Хольц начинал думать, что он уже не придёт. Вскоре Хольц уснул, ему снилось его училище, он вспоминал, как он писал контрольные, занимался спортом, вот ему уже снится тот прекрасный момент, когда он встретил Эльзу. Вот он подходит к ней, ласково обнимает её, они целуются, она прижимается к его щеке и нежно шепчет на ухо:
-Ich liebe dich. Du bist meine Leben, du bist am besten Junge in der Welt. Ich will dich sagen:… S*** H***, Herr Kriminalinspektor!
Хольц вздрогнул от неожиданности и упал со стула. Он проснулся. Перед ним стоял стажёр с папкой в руках и глядел на него горделиво-патриотичным взглядом. Хольц поднялся с пола, поднял фуражку и уставился на стажёра иногда переводя взгляд на папку.
-Стучаться надо, перед тем, как войти.
-Так я и стучался, херр криминальинспектор. Только вы как-то странно ответили.
-И как же я ответил?
-Я спросил: «Можно войти, херр криминальинспектор?», а вы ответили: «Конечно, дорогая.»…
-А… Scheiße! Приснилась хрень какая-то. Ладно, забудем. Ты принёс то, что я просил?