Только вот любоваться тропой мешали огромные комары. Выращенные в болотах эти кровососущие твари были размером с небольшую птицу, готовые не только выпить крови, но и вырвать часть плоит своей жертвы. Урон они наносили только так. Я едва успевал от них отмахиваться, и даже Троян время от времени хлопал то по щеке, то по открытому участку руки.
- Да провалитесь вы все! – в сердцах восклицала я, когда очередной комар больно меня ужалил и забрал целых семь пунктов здоровья.
- Местные жители намазывают себя лосиным жиром, - сказал Милонег. – Это отпугивает комаров.
- Чем? – машинально спросил я.
- Вонью естественно, местных слышно за несколько верст, - жрец улыбнулся. – Могу сварить и я.
- Я подумаю, - не стал отказываться сразу. В болотах защита от комаров будет не лишняя.
- Об этом, кстати есть у нас легенда, - вспомнил вдруг волхв. – Однажды в Астдаре правил такой жадный паша, что люди начали умирать с голоду, а у него были полные закрома зерна. Чтобы хоть как-то прокормиться крестьяне ходили на промысел в болота, но паша запретил убивать диких животных, заявив, что это вред его собственности. Выбор у людей был невелик – либо умереть с голоду, либо оказаться повешенным на городской виселице. Все, кто был несогласный с политикой паши, уходили в болота, так появилась большая разбойничья шайка.
Разбойники грабили приближенных паши, что бы как-то прокормить свои семьи. Тем временем паша объявил охоту на углубившихся в топи крестьян, но они знали все звериные тропы куда как лучше городской стражи, поэтому ни одна облава не дала желаемых результатов. И так продолжалось пока в отряд не затесался предатель, разбойников окружили, но не загнали в тупик, и тогда началось многодневное преследование. Поняв, что таким образом ему не настигнуть разбойников, паша объявил, что каждый, кто сдастся, останется, цел и невредим. И волос не упадет с их головы. Многие крестьяне, измученные голодом и долгой погоней решили сдаться на милость паши, другие ушли в болота и сгинули. И более никто их не видел.
- И паша пощадил, тех, кто сдался? – спросил я, и собственный голос показался мне далеким и неестественным.
- Еще бы! Он действительно не причинил вреда тем, кто сдался, их лишь только связали, раздели и оставили привязанными к деревьям в этом лесу на ночь. Утром солдаты нашли обескровленные бездыханные тела, которые и погребли в трясине. После этого души погибших рыскают по топям, жгут огни и заманивают зазевавшихся путников в болото. Их холодные пальцы обвиваются вокруг шей полных горячей крови и напрочь высасывают из людей жизнь, - Милонег умолк, вздрогнув.
А я увидел, наконец, каменное сооружение, с круглым окошечком и почти истертыми письменами.
Дольмен оказался примитивным, несколько камней, сложенных в кучу.
Я активировал респ, и мы с Милонегом зашагали обратно.
Луна появилась из-за туч и исчезала, словно маяк, из-за этого мерцали и деревья – то белые то чернильно-черные. Комары кусали сквозь одежду. А я вспомнил квест от Амбер.
Заглянул в описание, и понял, что точка отмеченная, как логово стриг – это и есть наше временное убежище.
Глава 44
Замок вынырнул внезапно из-за деревьев, словно блуждающий призрак. Крепость стояла на искусственном холме, и с одной стороны к ней примыкал пруд, который переходил в болото. Вдоль пруда в серебристом свете тянули к небу свои тонкие ножки неживые розы – ненюфары. Их пышные головки, словно миниатюрные подобия луны, отсвечивали молочно-белым светом. Над цветами с тихим писком пролетали летучие мыши, лишь на мгновение, пролетев тенью, и вновь растворялись в темноте. В окружающей темноте сама башня казалась еще темнее, чем ночь, лишь в окна пробивался свет луны, и создавалось впечатление, словно внутри кто-то есть. Заросли очень близко подступили к полуразрушенным каменным стенам, увили их густой листвой. Время от времени на озере раздавался всплеск или где-то из кустов протяжно кричала какая-то птица. И вдруг раздался смех, от которого волосы встали дыбом на затылке, а противный холодок скользнул вниз по позвоночнику.
- Пересмешник? - спросил я. Очень надеясь, что и, правда, пересмешник. А не вышедшая на охоту упирица.