Я не могу вспомнить, когда в последний раз ходил на массаж, если вообще ходил на него. Может быть, в той поездке в Италию, но это было так давно, что я не могу вспомнить, даже если бы ходил. Я встаю, надеваю пару свободных черных спортивных штанов и футболку и смотрю, как Сирша надевает шелковое, струящееся платье, которое скользит по ее коже так, что мне уже хочется позволить своим рукам сделать то же самое.
Нас заводят в тихую, теплую комнату, где играет тихая музыка и слышно, как вода стекает по камням. Здесь влажно и уютно, и нам приказывают раздеться и лечь на столы. У меня нет никаких особых угрызений совести по поводу раздевания перед незнакомцами, но я удивлен, увидев, как Сирша легко выскальзывает из своего платья, вешает его на стул у стены и стягивает трусики с бедер. Мне приходится смотреть куда угодно, только не на нее, чтобы мой член не дергался в неуместной полуэрекции, когда я иду к своему столику, потому что непринужденность, с которой Сирша раздевается, эротична сама по себе.
Она постоянно удивляет меня. Постоянно интригует меня. Разве это не то, что я хотел бы видеть в жене? В реальной жене?
Массаж проводится с использованием горячего масла и камней, роскошный опыт, о выборе которого я бы никогда не подумал для себя. Тем не менее, как только я ложусь лицом вниз на стол, а на мою кожу наливают густое масло с ароматом эвкалипта и лимона, а затем втирают, сначала опытными руками, а затем теплыми овальными камнями, я начинаю пересматривать свое мнение о спа-салонах как о местах, где можно зря тратить деньги. Не помогает и то, что Сирша издает тихие, приятные стоны на столе рядом со мной, пока массажистка обрабатывает ее. Я вздрагиваю, когда мне говорят перевернуться на спину, опасаясь, что у меня может встать в самый неподходящий момент.
Я бросаю взгляд на Сиршу, которая теперь тоже лежит на спине, ее голова откинута назад, а лицо мягкое и расслабленное от удовольствия, когда женщина, ухаживающая за ней, массажирует прекрасные мышцы ее рук. Сейчас я почти не замечаю рук, разминающих мои смазанные мышцы, потому что наблюдать за Сиршей так приятно, за ее бледной кожей, поблескивающей в мягком освещении. Я хочу ее, и пока я лежу там, мне приходит в голову идея.
— Вы не могли бы нас извинить? — Внезапно спрашиваю я, мой голос становится хриплым от расслабления и растущего желания. Сирша испуганно смотрит на меня, когда две женщины кивают и выскальзывают из комнаты, закрывая за собой дверь и оставляя нас там, во влажном, тусклом свете, под тихую музыку, льющуюся из динамиков.
Сирша приподнимается, белое полотенце, прикрывающее ее грудь, немного сползает вниз, прежде чем она его ловит.
— Коннор? — Она выглядит смущенной, когда я поднимаюсь со стола, оставляя полотенце и направляясь к ней. — Что ты…
— Ложись на спину. — Я надавливаю ей на плечо, снова толкая ее на стол, когда наклоняюсь, чтобы поцеловать ее, мой член мгновенно встает, когда я провожу другой рукой по ее смазанному телу, отбрасывая полотенце в сторону. Мне нравится, когда она такая, обнаженная и выставленная на всеобщее обозрение, и мои пальцы проводят по маслу, скопившемуся на ее животе, скользя вниз к ее клитору, когда Сирша задыхается напротив моего рта.
— Коннор, я…
— Тссс. — Мои пальцы продолжают тереться, скользкие и нетерпеливые, и я чувствую, как с каждой секундой она возбуждается все больше. Я провожу другой рукой вниз, обхватывая и сжимая ее грудь, и это невероятные ощущения. Она невероятная.
Ее бедра выгибаются в моей руке, и я продолжаю поглаживать ее клитор, обращая внимание на признаки, которые говорят мне, что она приближается. Теперь я их знаю: напряжение ее пресса, подергивание мышц бедер, то, как ее ноги начинают слегка сводиться вместе, как будто она почти боится ожидающего ее удовольствия.
В тот момент, когда я чувствую, что она на пределе, я отдергиваю руку, одновременно уклоняясь от поцелуя. Сирша смотрит на меня обвиняющими зелеными глазами, ерзая на столе, когда ее полные розовые губы приоткрываются в вздохе.
— Коннор!
— Продолжай так произносить мое имя, принцесса. — Я улыбаюсь ей сверху вниз, проводя пальцами по ее складочкам, теперь скользким от масла и ее собственного возбуждения. Моя рука касается одного из теплых камней на столе, и, повинуясь импульсу, я тянусь к нему, проводя теплой твердостью по чувствительной плоти Сирши.
— Я…ааа! — Она задыхается, ее бедра подергиваются, голова запрокидывается. — Что ты делаешь?
— Доставляю удовольствие своей жене. — У меня низкий хриплый голос, и я вижу, как по ней пробегает легкая дрожь, когда я говорю. Я наклоняюсь к ней, моя правая рука скользит вниз по ее животу и снова находит ее скользкий клитор, в то время как моя левая прижимает теплый камень к ее входу, неглубоко проникая в нее, когда я снова начинаю поглаживать ее.