— Я бы хотел, чтобы мы сейчас не были в больнице, оба настолько изранены, что я не могу ни прикоснуться, ни поцеловать тебя как следует, — хрипло говорит он. — Но я так чертовски рад, что мы узнали об этом после…
— После того, как между нами все изменилось, — заканчиваю я, мои глаза наполняются слезами. — Я тоже. Теперь все по-другому.
— Я собираюсь поговорить с Лиамом, — обещает Коннор. — Как только я выйду отсюда. Мы все начнем сначала, Сирша. Я обещаю. — Его большой палец нежно скользит по моей скуле. — Я люблю тебя, — бормочет он. — Когда я почувствовал боль от пули, когда я упал, моя последняя мысль была о тебе. Последним моим сожалением было то, что так много нашего времени было потрачено на борьбу друг с другом вместо того, чтобы видеть, как хорошо нам вместе. Я не собираюсь повторять ту же ошибку снова.
— Я тоже, — обещаю я в ответ, все еще цепляясь за его руку. — Я тоже люблю тебя, Коннор. Всегда.
Он улыбается мне, и мы долго сидим в тишине, радуясь просто тому, что после всего мы живы и вместе.
Все, что теперь осталось, это вернуться домой.
22
КОННОР
Время, которое мне требуется, чтобы вернуться домой с Сиршей, кажется бесконечным. Я чувствую беспокойство и взволнованность в больнице, беспокоюсь за свою безопасность и за ее, даже несмотря на постоянную охрану, обеспечиваемую Джейкобом и моими людьми, которые регулярно сменяются, так что кажется, что они просто сливаются с остальными людьми, с тревогой ожидающими в больничных коридорах. Я знаю, что для заживления требуется время, и больше всего на свете я хочу быть уверенным, что Сирша и наш малыш в безопасности, прежде чем выйду. Но быть запертым на больничной койке, когда нечего делать и нет другого способа двигаться вперед, кроме как отдохнуть, сейчас бесит больше, чем когда-либо.
Проходит две недели, прежде чем меня выпускают. Сиршу выписывают на несколько дней раньше, и все это время она проводит у моей постели точно так же, как она была там так часто, как ей позволяли, пока она лежала в больнице. Конечно, мы говорили о насущной проблеме, но чаще всего мы пытались говорить о других вещах. О нашем прошлом, нашем будущем и о том, на что мы надеемся и что хотим сделать. Мы говорили о путешествиях, нашем ребенке и плане Сирши по реконструкции поместья. Простые вещи, обычные вещи, и больше всего мы стараемся не говорить о Лиаме.
Я знаю, что он вернулся в поместье, Анастасия на постельном режиме, а София помогает больше, чем мне бы хотелось. Тем не менее, Сирша уверяет меня, что в основном она держалась в стороне и не поднимала волн. Лиам не пришел навестить меня в больнице. Я знал, что этого лучше не ожидать, знал, что, скорее всего, те, кого он слушает, посоветовали ему не приходить, но это все еще причиняет боль. Острая боль, поселяется в моей груди каждый раз, когда я думаю об этом, которая причиняет боль почти такую же сильную, как моя заживающая огнестрельная рана.
— Не могу поверить, что ты все это время умудрялся не получить пулю, — дразнит меня Сирша в тот день, когда мне наконец разрешили вернуться в поместье, хотя и предупредив, чтобы я побольше отдыхал и не слишком торопил события, что бы это ни значило. Я точно еще какое-то время не выйду на боксерский ринг, по крайней мере, до тех пор, пока не проведу достаточную физиотерапию своего плеча.
Я фыркаю.
— Я имею в виду, у меня было несколько случаев на грани срыва в Лондоне, это точно. Меня несколько раз задевали, но мне просто везло. Я думаю, везение просто заканчивается.
— Будем надеяться, что удача не отвернется от тебя, пока ты не выяснишь, кто виноват, — бормочет Сирша, помогая мне сесть в машину.
— Лиам дома? — Спрашиваю я ее, пока мы едем. — Ты видела его там перед отъездом? Ты с ним вообще разговаривала?
— Я думаю, он дома, — осторожно говорит она. — На самом деле я с ним не разговаривала и даже не видела его. Он стал незаметным, что не так уж трудно сделать в доме такого размера. Найла там вообще нет, — добавляет она, предвосхищая мой следующий вопрос, прежде чем я успеваю его задать. — Ты знаешь, он спас мне жизнь, Коннор, — мягко добавляет Сирша. — Если бы он не оттащил меня, я была бы прямо рядом с той машиной, когда взорвалась бомба.
— Я знаю, — говорю я ей неохотно. — И мне, черт возьми, придется поблагодарить его за это, что, черт возьми, последнее, что я хочу делать. Но я рад, что ты в безопасности.
— И я рада что ты в порядке. — Сирша переплетает свои пальцы с моими. — Ты готов поговорить с Лиамом? Это будет нелегкий разговор.
— Да нелегкий, — соглашаюсь я. — Но это нужно сделать как можно скорее. Прошло уже слишком много времени.