Последняя новость не обрадовала, но все с энтузиазмом взялись за самодеятельность. Правда, пару раз боевики возражали, дескать, такая нечисть вместе не собирается, а некоторые с призраками не контактируют, так в учебниках написано. Довод, точно ли им попадется грамотная нечисть и образованные призраки, немного примирил с реальностью.
День до вечера пролетел незаметно, вроде только началась первая пара и вот уже восьмая почему-то нарисовалась. Точнее, вполне понятно почему — ей спихнули пятый курс алхимиков, клятвенно заверив в отдаче в любое другое время.
О том, что возвращать учебное занятие сотруднице учебной части будет проблематично, Ирри сообразила уже после начала пары, когда алхимики, получив уже известное им задание, взялись за рисование метода спасения, а сама Ирриана принялась за составление списка последних дел. Она в прошлый раз его написала и почти выполнила, сейчас есть шанс на новые эмоции и впечатления перед смертью.
А потом, подумав, засела за проверку сочинений предыдущих групп. Вопреки иррациональной надежде Эзра не появился ни до конца занятия, ни до конца дня, а сочинений оказалось слишком много.
И даже не следующий день он не пришел. Благо предусмотрительная Ирри еще вчера поставила замены и порадовала остальных преподавателей. Причем часть адептов искренне возмущались такой несправедливостью, дескать, кто и как будет спасаться, уже продумали и подготовились, а тут облом! Пришлось пообещать провести занятие в среду самостоятельно, если мастера не вернутся.
Работа на своем рабочем месте — это рай. Все же преподавание не ее занятие от слова совсем. Слегка настороженная с утра Реджина через пару часов оттаяла и сама завела разговор на отвлеченные темы.
— Ирриана, вчера заходил Родерик и захватил протокол заседания кафедры, пообещав самостоятельно у всех подписать и вернуть. Вы не пошли, да?
— Я забыла, забегалась и заработалась. Пропустить заседание кафедры, уму непостижимо, хотя работа еще не завершена и идет ни шатко ни валко. Эзры нет, черкать мои художества некому.
— А если оправить их? Пусть там поправит, они же не круглосуточно с сущностями находятся.
— Я не потяну отправку бумаг Вестником, — нехотя призналась она.
— Давайте я отправлю, — тут же легко предложила коллега.
— Если тебя не очень затруднит.
— Ничуть…
Тут дверь распахнулась и появился очередной адепт:
— Метресса Ирриана, спасите! Я умираю…
— Целители в соседнем здании или вызвать сюда? — уточнила Ирри.
— Нет. Не в этом дело, хотя они тоже понадобятся. У меня пропал курсовой проект!
— И? — все еще не понимала она.
— Дайте допуск сдать его через месяц, — наконец сформулировал просьбу он.
— А преподаватель на что? — вмешалась Реджина. — И что за предмет, где аж месяц восстанавливается старый проект?
— Темная теория материи.
— А что на это мастер сказал? — поинтересовалась Ирри.
— Да, мне тоже любопытно, — согласилась Реджина. — Обычно мастер адекватно относится к жизненным неурядицам и спокойно продлевает время сдачи работ.
— Мастер не смог меня понять! — трагически воскликнул адепт и заломил руки.
— Идите к ректору, он точно поймет. Без его разрешения или согласия профильного преподавателя шансов почти нет, только разве что декан вмешается? Тоже попробуйте, — посоветовала Ирри.
— Но метресса, это просто учебный процесс, зачем беспокоить ректора? — возмутился адепт.
— Просто учебный процесс — это сделать копию испорченной ведомости, а перенос сроков сдачи курсовых, изменения тем для изучения, согласования дат экзаменов — это уже организация учебной деятельности и вопрос руководства.
Адепт ушел, хлопнув дверью. Реджина хмыкнула:
— Милые детки, милые…
А сразу после обеда в учебную часть заглянула императрица. Вот так просто зашла, окинула присутствующих стальным взглядом, мило улыбнулась, от чего даже самые стойкие, как Реджина, поежились, и поприветствовала:
— Добрый день, девушки.
— Добрый, ваше величество, — отозвалась Реджина и поднялась.
Ирри выдвинулась из-за стола, произнеся:
— Добрый, добрый, ваше темнейшее величество. Можно секундочку? Я почти выучила реверанс перед высокородной особой…
Она сложила ноги, как показывалось в учебнике, и склонилась, но тренироваться надо было чаще, а не первые два дня после визита, равновесие поплыло и Ирри плюхнулась на колени.
— Ладно, будем по старинке, — решила она и, подняв сжатые ладони на уровень, лба склонилась к полу. — Да пребудет с тобой благодать, Темнейшая из Темнейший. Да, пребудет с тобой величие, Прекраснейшая из Красивейших. Да, пребудет с тобой сила, Мудрейшая из Мудрейших.
— Встань, достойнейшая дочь Империи. Меня несказанно радует использование древнейших форм почитания, но рекомендую перейти к более современным.
— Что происходит? — голос мастера Намиля прозвучал особенно резко.
— Древнейшие формы почитания монархов, — отозвалась его матушка величественно.
— Они две тысячи лет как не используются!
— Они вышли из повседневного обихода, но не могут быть отменены, — напомнила императрица.
Ирри поднялась и с интересом смотрела на беседу двух высокопоставленных лиц, но, видя растущее напряжение, поспешила вмешаться:
— Ее Темнейшество была так любезна, зайдя к нам, а то даже продемонстрировать умение приветствовать правящую особу некому.
— Метресса Ирриана, будьте любезны в следующий раз применять современный этикет, — попросил мастер Намиль ледяным тоном.
— Иногда древние обычаи подходят лучше, — возразила Ирри вежливо.
— Метресса Ирриана, приглашаю вас составить мне компанию, — предложила императрица.
— С удовольствием! — тут же обрадовалась Ирри. — И я смогу поделиться парой идей?!
— Теми, о которых еще не успели написать Императору? — иронично отозвалась Императрица. — Обязательно.
— Постарайтесь держать себя в рамках, — посоветовал мастер Намиль и, кивнув матушке, вышел.
По дороге к выходу императрица молчала и слегка улыбалась встречным адептам, отчего некоторые, явно мечтающие что-то свалить на Ирри, делали мученические лица.
На улице императрица отправилась в сад, милое местечко с кучей растительности, дорожек и уголков для отдыха.
— Ирриана, могу обращаться просто по имени? До меня дошли пересказы о приюте, где вы росли. Хотелось бы услышать от вас первоначальную историю, — вдруг произнесла императрица.
— Конечно, мне будет приятно и откликаться, и рассказать. Хотя любопытно узнать, в каком виде была пересказана эта история.
— Непременно.
— А приют был хороший, там о нас действительно заботились.
Ирри чуть улыбнулась и принялась рассказывать, как попала в милое место почти в двенадцать, после смерти матери. Ей реально повезло, их селили по двое — трое, причем смотрели на то, кто как с кем ладит. Их водили в городскую школу, им покупали и приносили чуть ношенные вещи, у них даже игрушки были. Конечно, самые красивые и новые находились в отдельной игровой и магией были прикреплены к полу, но зато отлично сохранились и играть с ними могли только те, кто вел себя хорошо. Ирри, будучи тихим домашним ребёнком, часто туда попадала.
Учеба. Дружба — вражда. Разрешение собрать последние оставшиеся яблоки в городском саду. Домашняя работа на кухне и территории. Умение стирать любые вещи и в любых условиях. Масса всего нужного и полезного для жизни. А как хороши оказались игрушки, прибитые к полу, как они отлично развивали воображение и логику, Ирри до сих пор вспоминает свои мини-спектакли с улыбкой.
Императрица слушала внимательно, с легкой полуулыбкой, кивала и показывала, настолько ей на самом деле интересно. Никакого осуждения и непонимания, которое выразила группа во время беседы при создании дракона. После этого Ирри эту тему не поднимала, не понимают дети прелести нормальной жизни в хорошем приюте, что с них взять? Ведь все могло быть намного хуже…
Наконец, она кратко рассказала историю приютского детства понимающему человеку и замолчала, точнее уточнила: