— Мне казалось, у вас большой Род.
— Он большой, мы сейчас первые по численности среди родов бестелесников, — сообщил сосед удивленно явно очевидные для него вещи.
— Два десятка мастеров бестелесного и все? — тихо поразилась Ирри. — Поэтому я никого больше не видела…
— Да. Вопреки слухам, темные роды не так многочисленны, как кажется со стороны.
— Понятно.
— Угощайтесь, отличная закуска из сыра, — посоветовал он.
— Благодарю, я не так голодна, оставлю место для основного блюда, — улыбнулась Ирри.
— После двух недель на отварах и алхимии? Сомневаюсь. Если вас смущает Альма, — повысил он голос, — то это только видимость, она не считает каждый кусок еды, верно, дорогая тетушка?
— Разумеется, — согласилась та с другого края стола.
— Ешьте и не стесняйтесь, это нормально, — посоветовал Геххо.
И тут, к счастью, принесли три вида горячего, и тема увяла сама собой. Хотя исключительно на словах. Ирри по настоянию соседа положили все три вариации горячего, несмотря на ее тихие возражения. Блюда оказались великолепными и Ирри насладилась ими сполна. Тут в застольной беседе возникла тема посещения театра и Эзра принялся рассказывать. Ирри пару раз возразила, указав на неверно расставленные акценты, но ее проигнорировали…
Рассказ вызвал оживление и обсуждение. Основная мысль — как отлично сходила Ирриана — прозвучала несколько раз. Вместо осуждения и негатива неожиданно все идею оценили и даже похвалили за необычный подход. Следующим шоком стало громкое уточнение Лестора:
— Я буду работать с принцем?!
Прозвучало оно в небольшую паузу, поэтому услышали его все. И теперь весь род принялся заверять уже Лестора в нормальности подобного сотрудничества и новом полезном опыте, обязательно пригодящемся позднее.
Ужин закончился радостно и оживленно. Все выбрались на площадку, ведущую к озеру, и там состоялась сама встреча переломного момента. Над озером вдруг возникло шикарное сияние, как на картинках. Ирри, прижавшись к Эзре, тихо спросила:
— Это как?
— Это магия места и момента, а еще одного из предков, создавшего потрясающую иллюзию и запитавшую ее в камни, оставленные в озере. Летом можно будет нырнуть и посмотреть на рунный знак. А пока просто смотри…
Зрелище было невероятным. Переливающимся и манящим, а еще вдруг пошел снег, и картинка стала поистине волшебной. Момент длился и длился, и длился, и так не хотелось, чтобы он заканчивался, но вдруг постепенно сияние стало слабеть и стихло. Зато поднявшийся ветер закружил над водой снег… началась зимняя метель.
— Ты удачно попала, лишь раз в несколько лет в это время идет снег, — тихо произнес Эзра.
Ирри повернулась и неожиданно получила поцелуй. Приятный. Нежный. Теплый и… домашний…
Дыхание перехватило, но испугаться она не успела, Эзра прижал ее к себе и укутал полами сюртука.
— Сколько поборников морали, — почти беззвучно произнёс он, — вздохнуть страшно…
— Семья.
— Она самая, она самая…
Горячий душ без посторонних людей и такая приятная кровать с пахнущим свежестью бельем. Сама расправила, сама разложила подушки, сама выключила ночник. Как мало нужно для счастья!
Очередное утро началось поздно с деликатного призрака около постели:
— Метресса Ирриана, вы уже проснулись? — уточнила бестелесная просвечивающаяся субстанция.
— Передай Арону, что проснулась и скоро выйду, — пообещала Ирри, прижимая ладонь к груди.
Раньше призрачные сущности ей в этом доме не встречались, с чего бы такие перемены? Разминка, душ и праздничное яркое платье. Призрачная сущность, встреченная в коридоре, заставила подпрыгнуть от неожиданности:
— Вас ждут в белой гостиной.
— Ведите.
В комнате оформленной в цвете кости с красивыми перламутровыми вставками ее действительно ждали Арон и Лестор, а еще стол с бумагами.
— Доброе утро и с новым годом! — пожелала она, входя в комнату.
— Доброе.
— С новым годом! — согласился Лестор. — Мы вас не разбудили?
— Нет. А почему везде бестелесные? Раньше их не было, — отозвалась Ирри.
— Были, но ваше крыло от них закрыли, чтобы не навредили случайно, — пояснил ОльтОрд, — с ними удобно и здесь родовые сущности везде, они привязаны к крови и камню.
— Призраки в подчинении? — поразилась Ирри.
Насколько она помнила из курса бестелесного, идея подчинения была хреновой и ничем хорошим ни разу не закончилась. Теорий, объясняющих это, было много, но доминирующая говорила о несогласии бога Смерти с подобной эксплуатацией. Поэтому бестелесное призывали и использовали, но всегда ограничено.
— Нет, не совсем, это некие эмансии ушедших ОльтОрд.
— Вы используете души предков? — не поверила Ирри.
— Нет, что вы… сейчас…
Взмах рукой и призрачная сущность, появившись, истаяла. Зато через пару минут в гостиную вошла леди Сильма, Ирри как раз успела с удобством устроиться за столом.
— Тетя Сильма, с праздником! — радостно воскликнул Арон, — объясни, пожалуйста, про родовые сущности, а то у меня не выходит.
— С новым годом! — улыбнулась она мягко. — А ты пробовал? Родовые сущности — это некая эмансия бестелесного, добровольно оставляемая при переходе к Некросу. Для большей части это лишние детали, но душа состоит из нескольких оболочек. Собственно, дух — основа, суть, божественная часть, душа в общепринятом представлении — конкретная личность, и оболочка, удерживающая это вместе, как скорлупа яйца. Желток — дух, то, что приходит от богов при зарождении новой жизни. Белок условно создается сам как комбинация сути родителей, и скорлупа все это фиксирует и появляется вместе с желтком. Исследования, проведенные много лет назад, когда это еще можно было исследовать, показали, что сначала зарождается белок, а потом боги добавляют желток и тогда же все это закрывает скорлупа, которую можно определить, как новую жизнь на вторые сутки беременности. До этого момента жизни нет, есть подготовка для нее. Отступление в теорию закончилось, теперь к практике. При смерти это все расслаивается на части, скорлупа бьется и содержимое вытекает. В норме желток сразу уходит к богам, а белок и скорлупа остаются и именно от условной скорлупы идет работа с некросом — накоплением энергии смерти и управление костями. Белок служит питанием и проводником… Желтка, как мы помним, уже нет…
— А алтари? — уточнила Ирри непонятный момент.
— Обычные поглощают белок и скорлупу. Древние, возникшие до прихода богов или специально созданные такими, могут поглощать и дух — желток. Но тут конкуренция и боги против, поэтому эти места практически недоступны, а специально сотворенные артефакты и руны перестают работать сразу же. Энергии в духе значительно больше, чем во всем остальном. Точных данных нет, исследования по сути не проводились, но по словам кого-то из служителей разница в несколько порядков. То есть в сотню или тысячу раз.
— А призраки и духи? — спросил Лестор. — Что они такое?
— Они целая скорлупа, лишившаяся желтка. Или почти целая скорлупа с маленькой дырочкой. Духа нет, а остальное осталось. И вот с этим вы и столкнулись… Как правило, все 'дикие' духи — это такой вариант, но бывает и иной, тот, что практикуется в всех родах — осознанная смерть и осознанное оставление своего тела и сути потомкам. Призрак меняется, но он может себя помнить, обладает привычками при жизни и многими знаниями. Нового не возникает, если человек не знал астрономию, то и его призрак знать ее не будет, знания не возникают из ниоткуда, но меняется мировоззрение и карта мира, поэтому полностью меняется логика и поступки. Как только некто перестает быть биологически живым, он становится энергетически живым. Это как вода при замерзании теряет часть свойств и приобретает новые, дальше это лед, подчиняющийся своим законам и правилам. Это тоже ответвление, смысл таков — мы, умирая и будучи готовыми оставить себя для жизни рода, теряем не только дух, но и личностную составляющую. Тут уже сложнее, из белка уходит все то, что делает личность — личностью. Это происходит в храме Некроса и только в тех случаях, если член рода готов к подобному. Вопреки вашим словам, Ирриана, далеко не все действительно в душе согласны оставить телесное и близкое к нему роду. Примерно половина нет. Тогда после смерти остается только кучка праха и череп, который помещается в склеп. Те, кто готов, оставляет после себя череп, кости для дальнейшего использования, а некоторые и суть. Причем последнее процесс специфический и только через какое-то время становится понятно о появлении нового духа рода. После некоторых духов не возникает, но происходит подпитка остальных. Кто на что готов… — задумчиво произнесла леди Сильма и добавила, — мой отец был эталонным мастером бестелесного, он не говорил, но подразумевал, что продолжит служение Роду. После его смерти остался прах и череп, это странно, но такое бывает. Истинные побуждения открываются Некросу в момент смерти и могут не осознаваться живым. Зато матушка ненавидела отца и род, ее разочаровала я, уродившись мастером бестелесного и забравшая жизненные силы, так что больше детей у нее быть не могло. Хотя, сказать откровенно, она в принципе не стала нормальной матерью, и тут сложно провести грань между человеческим и божественной волей. Мама просто тихо ушла, пережив отца на пару месяцев, умерла она в отеле на побережье. Ее никто не держал, ОльтОрд она была скорее формально, ничего необычного. Но через четыре месяца после ее смерти Глава ощутил и осознал усиление родовых духов. Мы подумали на отца, странно, но могло быть. При глубокой межитации Некрос дал мне понять — это мать. Ее восприятие долга перед родом и обязанности перед ним же. Аристократка строгого воспитания, она не хотела подобного, протестуя, но при этом исполнила свой долг, не видя иного варианта.