Она закрыла глаза и глубоко вздохнула, когда Джек сунул ей под майку другую руку, спереди.
И то, и другое, — прошептала она, прогнувшись, когда Джек добрался до ее груди.
Он наклонился, слегка сжал губами мочку ее уха, затем стал целовать ее висок, щеку, подбородок.
Я соскучился по тебе, Тренер! — спокойно произнес он и, крепко прижавшись к ней губами, уловил ее чуть слышный ответ:
Я по тебе тоже!
Ее грудь набухла в его руках, сосок напрягся. Повернув ее так, чтобы лучше видеть ее лицо, он скользнул рукой к застежке лифчика. Ему удалось расстегнуть его, стянуть ткань с теплой, жаждущей плоти; он взял в руку одну ее грудь, другую, продолжая страстно целовать ее.
Потом отступил, но, услышав разочарованный стон, снова наклонился и поцеловал ее, а потом начал медленно стаскивать с нее майку, пока ее грудь не оказалась полностью открытой солнцу и его взору.
Ах, как же она красива! Как красива! Он провел указательным пальцем по изгибу ее груди, скользнул по упругому соску и нежно подержал в руке точеную плоть.
Тебе нравится ощущение солнца на твоей коже? — спросил он, становясь перед ней.
Обеими руками он с удовольствием поддерживал тяжелые бугорки и наслаждался их видом при солнечном свете.
Его пальцы обводили их контуры, их упругость и шелковистость возбуждали его.
Когда он коснулся губами ее упругой груди и исследовал ее языком, она откинула голову назад и одобрительно забормотала. Он почувствовал, как с него тоже стягивают рубашку, наклонился и подождал, пока она полностью не освободила его. Мики прижалась к нему, грудь к груди, атаковала губами его губы. Они одновременно скользнули руками к жаждавшему телу. И он, и она сгорали от неукротимого желания.
Здесь не место, Мики, — тихо произнес Джек.
Я знаю, — ответила она, задыхаясь.
Надо остановиться!
Останавливайся! Я не могу!
Он застонал от этого откровенного признания, отдернул ее руку, обнял ее и стал покрывать долгими поцелуями.
Пойдем ко мне домой, — прошептал он, прижавшись к ее виску, в минуту передышки.
Гав-гав-гав-гав!
На берегу появился Фли и с визгом кинулся на удочку.
Тут завизжала и Мики.
Что? О Господи! Кажется, я поймала рыбу! Что мне делать?
Она спрыгнула с камня и успела схватить удочку прежде, чем ее утащило в речку, затем умоляюще посмотрела на Джека, усиленно пытающегося овладеть собой.
Он осторожно положил ее майку.
Сматывай ее, — спокойно произнес он хриплым голосом.
Да, конечно.
Она начала сматывать леску, и при виде приближающейся рыбины ее глаза расширились и засверкали мятежным огнем. Она вытащила рыбу на берег и начала бессмысленно суетиться, потому, что рыбина с шумом забилась о камни и песок.
Что мне с ней делать? — закричала Мики, дернув за удочку, чтобы как-то утихомирить пленницу.
Сними ее с крючка.
Он с удовольствием наблюдал, как она танцует на цыпочках вокруг рыбы, полная желания довести дело до конца. И не мог подавить смеха, когда Мики сначала неуверенно дотронулась до рыбы, отдернула руку от холодной, скользкой чешуи, но потом решительно схватила ее. Она наклонилась, вытащила крючок и медленно опустила на песок мокрое, извивающееся тело. Форель билась, подскакивала, инстинктивно приближаясь к воде, и тогда Джек бросился к ней.
Мики с опаской смотрела на рыбу. Джек держал ее достаточно крепко, но, глядя, как рыба бьется в его руках, Мики понимала, что она при первой же возможности скользнет в воду.
Что же теперь? — спросила она.
Убей ее! И очисти!
Убить живое существо? Как можно об этом даже подумать? На нее нахлынула удушливая тошнота.
Отпусти ее!
Зачем, Тренер! Если ты не хочешь, я сам могу…
Пожалуйста, я не хочу!
— Но…
— Пожалуйста!
Она услышала плеск, затем тихое:
О'кей. Я ее отпустил.
— Она… она жива?
— Да.
Мики почувствовала его руку на своем плече. От легкого ветерка зашумела листва, и Мики, запрокинув голову, посмотрела на небо. Жизнь продолжается!
Что происходит, Мики?
Прости! — Комок в горле не позволял ей говорить громче. — Я сейчас не могу говорить. Я тебе позвоню.
Ей хотелось убежать поскорее, а ноги отказывались ей подчиняться. Пробираясь сквозь деревья, она все время чувствовала на себе взгляд Джека, пока не остановилась, прислонившись к старинному дубу. Что с ней? Она же каждую неделю покупает рыбу в магазине. Кто-то же поймал ее и убил.
Но не она! Жизнь слишком ценная вещь, чтобы сознательно уничтожать ее. Глупо, конечно, сравнивать ее ребенка с форелью. Глупо, глупо, глупо! Только, как объяснить это Джеку?