— Хорошо, — ответил Томас, хотя нарисованная Лоренсом радужная картина как-то не вязалась с событиями прошлой ночи. Пилот промолчала.
Они проехали мили три, и тут Лоренс снизил скорость.
— Что за чёрт? — буркнул он.
Томас вгляделся в ветровое стекло. Дальше по дороге происходило что-то странное: несколько машин безостановочно кружились на одном месте.
— Попытаюсь-ка я проскочить мимо них, — пробормотал Лоренс себе под нос.
Томас не ответил. Все сидящие в машине прекрасно понимали: что бы там, на дороге, ни творилось, это означает только одно — неприятности. И наверняка крупные.
Лоренс прибавил скорости.
— Если мы повернём обратно и поедем кружным путём, то до скончания века никуда не доберёмся, — процедил он. — Надо прорваться!
— Только смотри глупостей не наделай, — резко проговорила пилот. — Если нам придётся переться на своих двоих, скончание века наступит очень скоро.
Томас наклонился вперёд и вытянул шею, пытаясь разглядеть, что происходит на дороге. Вокруг большой кучи непонятно чего собралось человек двадцать и вовсю мутузили друг друга. Дальше, за ними, виднелись движущиеся автомобили — те беспорядочно метались, крутились на месте, бились друг о друга... Просто чудо, что никого пока ещё не задавили.
— Что ты собираешься делать? — спросил Томас. Лоренс даже не подумал снизить скорость, а ведь они уже почти что поравнялись с дерущейся толпой.
— Тормози! — завопила пилот.
Но Лоренс упрямо набычился:
— Чёрта с два! Проскочим!
— Ты нас убьёшь!
— Если ты заткнёшься, то всё будет путём!
Дерущиеся хряски, не обращая внимания на катящуюся мимо машину, продолжали толкать, пинать и колошматить друг друга. Томас придвинулся ближе к боковому окну фургона. Хряски дрались из-за кучи мусора. Каждый пытался урвать себе «лакомый кусочек»: драную упаковку из-под продуктов, ошмёток гнилого мяса или застарелые объедки. Удержать трофей, однако, никому не удавалось: на счастливца тут же набрасывались и вырывали добычу из рук. Хряски молотили кулаками, рвали противников когтями и зубами... У одного мужчины под глазом зияла глубокая ссадина; кровь каплями стекала по щеке, и казалось, будто он плачет алыми слезами.
Фургон, взвизгнув колёсами, резко вильнул в сторону, и Томас перенёс своё внимание на то, что просиходило впереди. Бестолково мечущиеся автомобили — старые развалины с помятыми кузовами и облупившейся краской — остановились; три машины выстроились в ряд, передками в сторону приближающегося фургона. Лоренс и не подумал затормозить. Вместо этого он крутанул баранку и нацелился в пространство между машиной справа и той, что стояла посередине. Но в этот момент автомобиль, стоявший слева, сорвался с места и резко повернул, пытаясь преградить фургону дорогу.
— Держитесь! — вскрикнул Лоренс и вдавил педаль газа в пол.
Томас обеими руками вцепился в своё сиденье. Две машины по сторонам проезда не шелохнулись, зато третья неслась прямо на фургон. Томас уже открыл было рот, чтобы крикнуть: «Отворачивай! Не успеем проскочить!» — но было поздно.
В тот момент, когда радиатор фургона вошёл в узкий проезд, третий автомобиль врезался в их заднее левое крыло. Раздался оглушительный звон и треск, во все стороны брызнули осколки стекла. Томас полетел влево и ударился о боковую стойку между разбитыми окнами. Фургон развернуло и пошло носить кругами. Томаса швыряло по всему салону — у него никак не получалось за что-нибудь ухватиться. Пронзительный визг шин рвал воздух, сталь скрежетала о сталь.
Но вот фургон, наконец, врезался в бетонную стену и затих.
Томас, измочаленный и весь в синяках, скрючился на полу. Он приподнялся и увидел, как все три машины удаляются в ту сторону, откуда приехал их фургон. Лоренс и пилот, по-видимому, не пострадали.
И тут произошло нечто невероятное. Футах в двадцати от фургона стоял сильно побитый хряск и не отводил взгляда от Томаса. До того не сразу дошло, что этого хряска он очень хорошо знает.
Это был Ньют.
Глава 55
Он выглядел ужасно. На месте выдранных с корнем волос краснели кровавые рубцы, всё лицо покрывали раны и синяки, превратившаяся в лохмотья футболка еле держалась на плечах, рваные брюки перепачканы в крови и грязи. Похоже, болезнь окончательно овладела им, и Ньют превратился в самого настоящего хряска.
Но он не отрываясь смотрел на Томаса — как будто узнал своего старого друга.