Наталья Юнина
Исцели меня Книга 1
Глава 1
«Он властно высморкался в свою растянутую в суровых мужских дырках майку, являя свету чуть разросшиеся от жира кубики пресса. Улыбнулся белозубой улыбкой, подмигнул властным бандитским глазом, так, что сердце Кристины зашлось в аритмии, но ровно до тех пор, пока в зубах любимого властного бандита, она не увидела… лук. Зеленый лук! Тот самый, который она ненавидела с детства. И любимый знал это. Знал, черт возьми. И это все означало только лишь одно — он ел знаменитые на всю округу пирожки с зеленым луком, приготовленные Алисой. Снова. Он снова изменил ей с Алисой! В следующую секунду Кристина не смогла совладать со своими эмоциями и шмальнула тапком в голову любимого некогда бандита.
— Так не доставайся ты никому, властный судак!
— Да как ты посмела в меня бросить тапок, женщина?! — гневно крикнул бандит, разрывая на себе и без того драную майку. — Ррр… на колени, живо!
— Что ты собираешься делать, Арарат?! — с отчаянием в голосе прокричала Кристина, падая на колени.
— Вообще-то я Марат, — брезгливо бросил он, сплевывая застрявший в щербинке между зубов лук. — И делать будешь ты, а я смотреть.
— Ой, перепутала имена, прости, — девушка поежилась, ожидая от властного бандита словесный нагоняй за то, что посмела назвать его именем соседа. Но нет, Марат и не думал ей что-либо говорить. Какие-то доли секунд и он с необычайной легкостью достал из шкафа пятикилограммовый пакет с гречкой. Ее любимой гречкой! А в следующее мгновение он без сожаления рассыпал содержимое пакета по всей комнате.
— Пока все не соберешь, с колен не встанешь. Найду хоть одно зерно…
— То, что? — с вызовом бросает Кристина.
— Будешь убирать конюшни.
— Тю, — с досадой произнесла девушка. — Не такой уж ты и властный…»
Замолкаю и вынимаю из ушей беруши. Перевожу взгляд на нависшую надо мной Варю, пытаясь подавить в себе улыбку. В комнате из-за закрытых наглухо штор и выключенного света — темно, но я со стопроцентной уверенностью могу сказать, что она улыбается. Как и то, что моя сиделка слышала всю мою пародию на очередной любовный роман. И не прерывала меня, да и не подавала активных признаков своего присутствия в комнате только лишь по той причине, что в глубине души ей это нравится. И мне нравится. Потому что это мое единственное развлечение, как собственно и Варя — мой единственный слушатель. Нам обеим это нравится. Правда, она в этом не признается, ибо по ее словам — я занимаюсь дурью. И в этом с ней не поспоришь. Как и не поспоришь о том, что в комнате умопомрачительно вкусно запахло грибами.
— Браво, Соня, твои бы способности, да в нужное русло, — хлопает в ладони, издавая раздражающий меня звук, от чего моя голова начинает болеть еще сильнее. Однако хлопаньем в ладони не обошлось. Варя тянет руку под мою подушку и достает оттуда пульт. Секундное нажатие и комнату озаряет свет. Да чтоб тебя!
— Я тебя сто раз просила не включать свет без моего разрешения, — раздраженно бросаю я. — Сколько еще раз это нужно повторить? — выхватываю пульт и со злостью жму на кнопку. В комнате сразу гаснет свет, от чего мне моментально становится комфортнее. Спасибо умельцу, придумавшему столь нужную штуку.
— Я еще не научилась ориентироваться в темноте и вряд ли когда-нибудь это освою, — спокойно произносит Варя, шурша по ковру тапками. Через три секунды она будет у окна. Один, два, три и шторы разъезжаются в стороны, освещая комнату едва заметным светом. А все по причине пасмурного дня. — Сонь, не буянь, пожалуйста. Я принесла тебе грибной суп. Давай поешь, пока не остыл, — машинально поворачиваю голову на переносной столик в конце комнаты и пытаюсь подавить слюноотделение.
Я не голодна, но к супам и борщам всегда была неравнодушна. Это лучше всяких креветок, улиток, мидий, фуа-гра и прочих известных изысков. Сейчас я с великим удовольствием схватила бы ложку и с громким неприличным звуком выхлебала бы все содержимое тарелки. Еще и добавки бы навернула сверху. Да, в меня бы однозначно влезли две налитые до краев тарелки супа. Но не могу себе этого позволить. Тупо не могу.
— Что опять не так? — спокойно интересуется Варя, пододвигая к кровати стул, а затем и столик. Садится около меня, всматриваясь в мое лицо. Знаю, что ее спокойствие — это просто хорошая выдержка. Ей наверняка хочется хотя бы раз в день мне накостылять. И я ее понимаю. На ее месте я бы точно себе дала нехилую затрещину. Однако изменить свое поведение не могу. Не получается. Или не хочу.
— Он неаппетитно выглядит. И я не хочу суп, — гореть мне в аду, лживое создание.