— Итак... — начинаю я, прижимаясь к его груди. — Не хочешь рассказать мне об одном твоем друге-не-друге?
— Нет, — невозмутимо отвечает он.
— Отлично, ты расскажешь мне о своем друге-не-друге, милашка, пожалуйста? Со взбитыми сливками и вишенками сверху? — Эллиот шевелит бровями, этот глупый жест так на него не похож, что я не могу удержаться от смеха. — Не тот сорт вишни. Вытащи свой разум из сточной канавы!
Он улыбается мне, прежде чем его лицо становится серьезным.
— Мой друг-не-друг — Уайлдер. Он был первым из нас, кто ушел из армейских рейнджеров после того последнего задания. Все это место было его идеей.
— И он пригласил тебя жить здесь с ним?
Эллиот кивает.
— Да. Я думаю, это было из-за чувства вины, но в тот момент у меня не было никаких планов, поэтому я согласился. — Он делает паузу, и я советую ему сделать несколько глубоких вдохов. — В тот день… Мы все были там. Я, Кассиан, Хаксли и Уайлдер. Мы думали, что отправляемся на спасательную миссию, чтобы помочь некоторым беженцам добраться до безопасного места, но мы не знали, что это была подстава.
Он стискивает зубы, мышцы его тела напрягаются при воспоминании об этом событии. Я ничего не говорю, просто слушаю все, чем он готов поделиться.
— Они использовали своих граждан в качестве приманки, — выплевывает Эллиот. Гнев все еще здесь, он по-прежнему глубоко укоренился, но больше не берет верх. Я вижу, как он обретает контроль, осознает, что его переполняют эмоции, а затем движется дальше.
— Мне так жаль, — шепчу я. — Я даже представить себе не могу.
Эллиот что-то бормочет, затем обнимает меня, как будто моя близость помогает ему очистить душу. Я буду рядом, что бы ему ни понадобилось.
— Я увидел, как граната покатилась по полу подвала в том здании, и попытался убрать всех с дороги. Некоторые из них… не смогли этого сделать. А затем были брошены еще гранаты, и вся миссия провалилась за две секунды. Должно быть, я был на чистом адреналине, потому что даже не понял, что моя нога была наполовину разнесена в пух и прах, пока Уайлдер не перекинул меня через плечо и не вытащил наружу.
— Это, должно быть, было так страшно и дезориентирующе, — бормочу я, и мое сердце разрывается от боли за него. За всех них.
— Я мало что помню после этого. Я очнулся в нескольких разных больницах по всему миру, пока не оказался в старых добрых США, где Уайлдер был со мной во время первых нескольких операций, а затем я сказал ему уйти. Я не хотел, чтобы он видел меня таким. Я не хотел, чтобы кто-то видел мою слабость. Мой позор.
— Эллиот, нет. Здесь нечего стыдиться. Ты был ранен при исполнении служебных обязанностей. Ты пожертвовал своим здоровьем и рисковал жизнью, служа другим. Это величайшее, что может сделать каждый, будь то военный или нет.
На мгновение я начинаю беспокоиться, что перегнула палку, но, взглянув в глаза Эллиоту, вижу, что он впитывает каждое слово.
— Я не буду притворяться, что понимаю, через что ты проходишь, — продолжаю я, замечая легкую искорку в его глазах при воспоминании об одной из наших первых совместных сессий. — Все, что я могу сказать, это то, что, судя по тому, что ты мне рассказал, Уайлдер не знает, что тебе нужно, а ты не знаешь, как попросить о том, что тебе нужно. В конце концов, он хочет для тебя самого лучшего.
— Знаю. Я просто… Я не выношу жалости в его глазах. Я не хочу, чтобы он видел во мне только умирающего на поле боя или жалкое подобие человека, которым я был, когда выздоравливал после операции.
— Так скажи ему это, — предлагаю я.
Эллиот моргает, глядя на меня, затем медленно улыбается, и в уголках его глаз появляются морщинки.
— С тобой все кажется таким простым, — произносит он, уткнувшись носом мне в шею. — Ты забываешь, что не все из нас обладают такими навыками общения, как ты.
— Это нелегко, — поправляю я его. — Возможно, это самый трудный разговор, который у тебя когда-либо был. Но это просто. Поговорить. Расскажи Уайлдеру то, что ты сказал мне, и тогда поверь, что твой друг, который был с тобой во время операции и пригласил тебя жить с ним на горе, выслушает тебя.
— Ты права, — вздыхает Эллиот.
— Я знаю, — отвечаю я ему с дерзкой ухмылкой.
Эллиот щекочет меня по бокам, заставляя рухнуть ему на грудь в приступе смеха. Он снова обнимает меня, крепко прижимая к себе.
— Ты слишком добра ко мне, — шепчет он.
— Мы добры друг к другу, — отвечаю я.
Эллиот хмыкает в знак согласия.
— Мне нравится, как это звучит.
Глава 7
Эллиот
Я подвез Бриэль до работы, хотя и старался изо всех сил уговорить ее сказаться больной, чтобы она могла провести весь день в постели со мной. Увы, у моей девочки есть пациенты, которые зависят от нее, и я чертовски горжусь Бриэль за ее тяжелую работу. Знание того, что она получила ученую степень, имея дело со своей матерью-алкоголичкой, показывает, какой силой она обладает.
Выполнив свой второй за день круг упражнений на растяжку и немного прибравшись в своей хижине, я отправляюсь на стройплощадку в поисках какой-нибудь случайной работы. Пока я не получу разрешение от Бриэль и моего врача из ветеринарной службы, мне нельзя работать с тяжелой техникой или поднимать что-либо весом более двадцати фунтов, так что в основном приходится убирать мусор и оформлять квитанции.
Я ухмыляюсь про себя, вспоминая все те внеклассные занятия физкультурой, которыми мы с Бриэль занимались в выходные. Я не уверен, что все, что мы делали, было одобрено мной, но это было с моим физиотерапевтом, так что... лучше от этого или хуже?
Лучше. Определенно лучше. С Бриэль в моей жизни все стало лучше.
Когда я огибаю юго-восточный угол рабочей площадки, я вижу впереди Уайлдера, скрестившего руки на груди. Он смотрит вдаль, его мысли витают за миллион миль отсюда. Я знаю этот взгляд. Даже после всего того дерьма, через которое мы прошли за последний год, я могу сказать, когда мой друг в беде. Не то чтобы Уайлдер когда-нибудь признался, что беспокоится или что-то в этом роде, но я все равно это вижу.
«Сейчас или никогда», — говорю я себе. Вчерашние слова Бриэль звучат у меня в голове, успокаивая и побуждая поступать правильно.
«Это нелегко, но это просто. Просто поговори».
«Просто поговори», — мысленно повторяю я, подходя к Уайлдеру.
Я медленно приближаюсь, хотя толку от этого мало. Уайлдер подпрыгивает, когда понимает, что я рядом с ним. Я понял. Я никогда не страдал клаустрофобией или боязливостью, но этот последний год сказался на всех нас.
— Извини, — говорю я ему, вытягивая руки ладонями вверх перед собой.
— О, Эллиот. — Он, кажется, искренне удивлен, что я обратился к нему один, и это справедливо. Тем не менее, мне больно видеть, какой вред я причинил, не поговорив с ним раньше. — Не нужно извиняться. Правда.
Я вздыхаю, вытирая лицо рукой. Отчасти поэтому мне так трудно разговаривать с Уайлдером. Он берет на себя ответственность за все плохое, но отказывается замечать то хорошее, что он сделал. Возможно, его девушка, Ари, помогла ему в этом.
— Вообще-то, нужно, — отвечаю я, прочищая горло. Я бросаю взгляд на своего друга, наблюдая, как он поворачивается ко мне лицом. Уайлдер вопросительно хмурит брови, и я решаю просто выпалить все. Просто поговорить. — Прости, что я вел себя как задница, — начинаю я, отводя от него взгляд. — Я не виню тебя за то, что произошло за океаном, и уж точно не за травмы, которые я получил. Уайлдер, ты спас мне жизнь, а я даже не поблагодарил тебя. Я думаю... — я делаю паузу, делаю глубокий вдох и отпускаю все это. — Думаю, было много дней, когда я не был благодарен за то, что остался жив, — наконец говорю я.