— Они были… О, боже, как мне это сказать? — я закрываю глаза, что заставляет меня чувствовать себя немного менее уязвимой. — Я проснулась от звуков того, как они, э-э, занимались сексом, — шепчу я. — Я даже не знала, что он был дома или что моя мама с кем-то встречалась. Я попыталась не обращать на это внимания, спустившись в подвал, чтобы посмотреть фильм на большом экране, и это немного помогло. Затем, на середине фильма, он просто... появился. Прямо рядом со мной.
— Какого хрена? — ревет Эллиот. Я положила руку ему на грудь, чтобы успокоить. Он кладет свою руку поверх моей, сжимает ее и молча благодарит меня. — Он... он прикасался к тебе? Да поможет мне Бог, если он хоть пальцем тебя тронул...
— Нет, — поспешно отвечаю я. — Он напугал меня до смерти, но не тронул. Он так и не представился, просто сказал, что моя мама уже некоторое время является его постоянной клиенткой. Обычно он продает викодин по десять долларов за таблетку, но он был бы рад предоставить мне такую же скидку, как и моей маме.
Я вздрагиваю, вспоминая наш разговор. Потребовалась секунда, чтобы до меня дошел смысл его слов, но как только я поняла, что моя мама давала ему вместо денег, я поняла, что мне нужно уходить.
— Господи Иисусе, — выругался Эллиот. — Мне так жаль, солнышко. Чертовски жаль, что меня там не было.
Секунду спустя он обнимает меня и сажает к себе на колени. Я не осознаю, что плачу, пока он не вытирает мои слезы большим пальцем. Я всхлипываю, чувствуя себя жалкой и чертовски уставшей. Эллиот все это время поддерживал меня, прижимая мою голову к своему подбородку и проводя пальцами вверх и вниз по моей спине.
— Я здесь, — тихо повторяет он, с каждым словом придавая мне сил.
— Твоя нога! — восклицаю я, внезапно вспомнив, что сижу у него на коленях.
— Я в порядке, женщина, — бормочет он, снова устраивая меня в своих объятиях. — Дай-ка я тебя обниму.
Я улыбаюсь, уткнувшись ему в шею, мне нравится, что, даже когда он такой милый, он все равно немного сердитый. Мы долго не отрываемся друг от друга. Я вдыхаю его аромат кожи и специй и утыкаюсь носом в его бороду, наслаждаясь всем, что связано с его объятиями.
— Ты не можешь здесь оставаться и не можешь вернуться домой. Ты ведь знаешь это, правда? — спрашивает Эллиот через некоторое время.
— Звучит как начало плохой песни в стиле кантри, — шучу я.
Эллиот даже не вздрагивает.
— Я серьезно. Останься со мной.
— Э-э, что? Я? У тебя? Нет. Я имею в виду, что?
Это безумие. Но какие еще варианты у меня есть прямо сейчас?
— Это лучший вариант, — уверенно говорит Эллиот, кивая самому себе.
— Ты не забыл о моей машине, которая не заводится? Я чудом смогла найти водителя Uber, который забрал меня и отвез сюда прошлой ночью, но в городе такого размера я не могу рассчитывать на то, что меня будут возить на работу каждый день.
— Я отвезу тебя.
— Разве ты не живешь в глуши, чтобы попрактиковаться в жизни одиночки?
Это, наконец, вызывает у меня легкую ухмылку.
— Да, я живу в глуши, но я не просто тренируюсь быть одиночкой. Ты сама увидишь, что я в значительной степени довел этот стиль до совершенства.
Волна легкости, страсти и вожделения проходит через меня, обжигая кончики моих нервов. Блеск в его темно-зеленых глазах, то, как Эллиот пристально смотрит на меня, как он прижимает меня к себе и вытирает мои слезы… Я не могу остановиться.
Я сокращаю расстояние между нами и целую невероятного мужчину, находящегося передо мной, потому что как я могла этого не сделать? Эллиот приоткрывает губы, позволяя мне скользнуть языком к нему в рот. Я тихо всхлипываю, выплескивая все безымянные эмоции, выпивая и его тоже.
Все это ново для меня, не только отношения, но и… все это целиком. Целоваться, прикасаться, быть с кем-то подобным. Я не уверена, что делаю это правильно, но когда Эллиот углубляет поцелуй и усаживает меня так, чтобы я сидела на нем верхом, я понимаю, что, должно быть, не такая уж ужасная.
Его руки повсюду, они скользят под платье, которое на мне надето, ласкают мою спину, бедра. Его большие, мозолистые пальцы легчайшими прикосновениями блуждают по моей коже, а затем впиваются в мою плоть, прижимая меня к его твердеющему члену.
— Блядь, — бормочет он мне в шею, прежде чем поцеловать меня там. — Ты такая нежная, — стонет он, покрывая поцелуями мою шею и плечо.
Эллиот резко встает, не выпуская меня из объятий, поворачивается и усаживает на мой стол.
— Твоя нога... — я начинаю протестовать, но Эллиот хватает этот звук ртом, высасывая весь воздух из моих легких в мучительном, опустошающем поцелуе.
— У меня отличный физиотерапевт, который научил меня нескольким упражнениям на растяжку, которые действительно помогли, — шепчет он мне на ухо, когда мы отрываемся друг от друга.
Я задыхаюсь и у меня немного кружится голова от напряжения, но я наслаждаюсь каждой секундой. Я никогда не чувствовала себя более живой.
Эллиот сжимает внутреннюю поверхность моих бедер и раздвигает мне ноги, чтобы быть ближе к моей ноющей сердцевине. Он прижимается ко мне своим толстым членом и запускает пальцы в мои волосы, приподнимая мою голову и покусывая мой подбородок.
По моему телу пробегает дрожь, когда он покрывает маленький кусочек сладким поцелуем. Он доминантный, требовательный и территориальный, но в то же время нежный и заботливый. То, как он обращается со мной, вызывает привыкание.
— Хочу попробовать тебя на вкус, солнышко.
Я так увлечена тем, как его член трется о мой пульсирующий клитор, что едва улавливаю смысл его слов. Я киваю, зная, что мне понравится все, что Эллиот сделает дальше. Для меня все это в новинку, но я не могу дождаться, когда он овладеет мной душой и телом.
И тут я вспоминаю, где мы находимся.
— П-подожди, — с трудом выдавливаю я. Эллиот замирает и опускает руки, и я понимаю, что он собирается извиниться за то, что зашел слишком далеко. — Дверь, — заканчиваю я, кивая на дверь своего кабинета. — Запри ее.
Порочная ухмылка расползается по его лицу, заставляя тупую, пульсирующую боль в моем теле обостриться до предела. Он запирает мою дверь, чтобы никто не смог нас застукать. Неужели я действительно позволяю этому сексуальному чудовищу-мужчине делать со мной все, что он хочет, в моем офисе? Клиент, ни больше ни меньше?
— Ты уверена? — спрашивает Эллиот, снова оказываясь между моими бедрами.
Я киваю, и он смотрит на меня, давая понять, что ему нужны мои слова.
— Я уверена, — говорю я ему. — Я, э-э, думаю, тебе следует знать, что я никогда не делала… ну, что-нибудь из этого. — Я машу рукой между нами, неопределенно жестикулируя и надеясь, что он поймет.
— Что-нибудь из...? — он морщит лоб и наклоняет голову набок, оценивая меня своими глубокими зелеными глазами. Я улавливаю момент, когда мои слова попадают в цель. Глаза Эллиота расширяются, ноздри раздуваются, когда он оглядывает меня с головы до ног, как будто видит впервые.
Эллиот издает болезненный стон. На мгновение я беспокоюсь, что он повредил ногу, но затем он наклоняется надо мной, прижимаясь своим лбом к моему. Мы дышим в унисон, оба дрожим от желания.
— Ты хочешь сказать, что ты девственница, солнышко? — он шепчет что-то мне на ухо, его голос дрожит. Я киваю, вырывая еще один мучительный стон из моего рычащего горца. — Ты заслуживаешь лучшего, чем это, — говорит он после минутного молчания.
Я хнычу от разочарования.
— Но...
— Я позабочусь о тебе, милая. Не беспокойся об этом.
О боже, его глаза темнеют от вожделения, и я сжимаю бедра вместе, пытаясь получить хоть какое-то облегчение. Эллиот смеется, и от этого грубого и глубокого звука у меня мурашки бегут по спине.