Изнемогая от боли, я понимал, как прежде уже не будет никогда.
Глава 4 Дмитрий
Началось всё примерно недели за две до того злосчастного дня. Лана уволила студентку, приревновав ко мне на ровном месте. Ещё и отчитывала час, не меньше, со вкусом так, наслаждаясь своей якобы правотой. Бедная девушка не знала, куда и деваться. А я смотрел на чудовище в облике своей жены и недоумевал: неужели ревность могла так её обозлить? Или я в самом деле как-то не так себя повёл, когда улыбнулся лишний раз или сумки с продуктами помог донести? Может зря... Тогда я, как идиот, думал, что причина во мне. Как всегда во мне. Старался найти эту причину и исправить.
Но чем дальше мы жили вместе, тем хуже становились наши отношения. У Алины как — то неправильно полез зуб. Три дня мучений, поездок по врачам. Вертелся, как белка в колесе. Сдача одного проекта, старт другого. Домой еле приползал. А там или еду из ресторана заказывать, или самому у плиты вставать. Лана показательно дулась из — за ревности к уволенной девушке. Даже пыль ни разу не протёрла за эти две недели. Про готовку нечего было и заикаться. Чувствуя себя отвратительным отцом, пару раз даже притаскивал домой пакеты с фастфудом. Не самая полезная пища, но на кулинарные подвиги сил уже не оставалось. Тот день, который разделил мою жизнь на до и после, начинался как обычно. Ничего не предвещало беды. Рано утром я отвёз Алину в сад и поехал на работу. После обеда мне нужно было выезжать на объект и посмотреть, как ведётся стройка жилого комплекса. Подрядчик отлично справлялся с поставленной задачей. Всё делалось по моему проекту. Пока ходили, поднялись на второй этаж, где ещё не всё было сделано. Подрядчик отошёл принести списки выполненных работ. Я же ходил, проверял крепления и ровность соединений. Меня отвлёк телефонный звонок.
Звонила жена. Я принял вызов. Мне даже стало интересно, зачем я ей понадобился. Днём она редко вспоминала мой номер, в основном вечером набирала. — Не смей трубку вешать! — сходу потребовала Лана.
Я аж поморщился. Эти её истерики на ровном месте начинают меня напрягать. Может, её психологу показать, что ли? — У Алины температура поднялась. Звонила воспитательница из садика, просила её забрать. Поезжай лучше ты. У меня не получается. Я только приехала на маникюр, записывалась к этому мастеру за два месяца вперёд. Если сейчас уеду, она меня больше не примет. Кажется, я ошибся. В нашем случае психолог не поможет. Что-то у меня в душе сломалось в этот момент. Как, ну как можно спокойно сидеть и делать себе какой — то дурацкий маникюр, в то время как твой ребёнок с температурой в саду?
Мой мозг отказывался принимать такое отношение к нашей дочери. Хрен с ним, с материнским инстинктом! Это просто уже за гранью человечности! — Лана, ты меня слушала утром, что я тебе сказал? Мне работать нужно, а не бытом заниматься. Сейчас я на объекте. Отсюда мне почти час ехать в сад. Ещё и время нужно, чтобы отпроситься! Оставь свои дурацкие капризы и съезди за Алиной! Ответ Ланы я так и не успел услышать, потому что пока говорил, не смотрел под ноги. Зацепился ботинком за кабель, споткнулся и полетел вниз.
Последняя мысль, перед тем, как потерять сознание, была о дочери. Кто же её теперь заберёт?
Неужели моей малышке придётся с температурой ждать до самого вечера, чтобы её наконец-то забрали? Мама же у нас очень занята. Маникюр делает!
Очнулся в каком-то светлом помещении. В отдалении слышались приглушённые голоса. Я с трудом держал глаза открытыми. Болело всё, абсолютно всё.
Было такое чувство, словно меня переехал целый грузовик. Каждая мышца, каждая кость, всё, абсолютно всё горело и болело. Хотел поднять руку, но острая боль отдалась на всю грудную клетку, шею, голову.
В ушах какой-то непонятный гул. Голоса воспринимаются мной как шум. Слышу, но не могу разобрать ни слова. Неслабо меня приложило.
Пытаюсь вспомнить, что со мной вообще было. Визит на объект, звонок жены. Так не вовремя. но в целом, мне ещё повезло, что жив остался!
Болит, правда, вообще всё. Но это ладно, перетерплю.
Пытаюсь расслабиться, подумать о чём-нибудь , чтобы отвлечься от неприятных ощущений, но сознание ещё мутное, думается с трудом. Наверное, я бы сейчас и два плюс два не сложил. Лежу, пытаюсь хоть как — то отрешиться от боли. И постепенно до меня доходит: что-то не так со мной. Вот совсем не так.
До ужаса! Ну, это помимо того, что не могу шевельнуть ни рукой, ни ногой.
Чёрт побери! Ноги! Я не просто не могу ими пошевелить, я их даже не чувствую! Ни единого пальчика!
Ничего! Мне вдруг становится страшно. Я сжимаюсь от резкой боли в груди и вдоль позвоночника. Я настолько напуган, что начинаю задыхаться. Кислород в лёгких заканчивается. У меня начинается паника. Чувствую тяжесть в груди и спазм в горле. Рядом начинают громко пищат приборы. И тут ко мне подбегает мужчина в белом халате. Врач проверяет приборы, наклоняясь с маленьким фонариком, проверяет мои зрачки и начинает успокаивать меня размеренным, спокойным тоном. — Тише, тише. Дмитрий, вы слышите меня? Не нужно так нервничать. Всё хорошо. Сделайте глубокий вдох и медленный выдох.