Эмили Виртел резко проснулась от крика Сэма. Открыв глаза и медленно приподнявшись на диване в гостиной, на котором спала, учительница прислушалась. Крики доносились из спальни Сэма. Было похоже, что он с кем-то громко разговаривает, а точнее – на кого-то кричит. Встав с дивана, Эмили с учащенно бьющимся сердцем направилась в сторону его спальни. Но потом всё стихло.
Подойдя к двери, учительница прислонилась к ней ухом и прислушалась. Несколько минут царила тишина, а потом Сэмуэль начал что-то тихо шептать. Сначала Эмили разобрала только слово «Помощь», но потом, когда он стал говорить громче, с ужасом поняла, что Сэм ведёт сам с собой разговор об убийстве Нормана Спигетта и о других убийствах, которые совершил прежде. Не веря своим ушам, мисс Виртел подумала, что ему снится кошмар, и он просто-напросто разговаривает во сне. Ведь поверить в то, что он говорит об этом всерьёз, она не могла. Для неё Сэм и убийства были вещи абсолютно не совместимые. Ведь она на самом деле его любила.
Когда Сэмуэль перестал разговаривать, Эмили отстранилась от двери и, нерешительно потоптавшись около неё несколько секунд (раздумывая – постучать или нет) приподняла руку и робко постучалась. Ответом ей было молчание и тогда настойчивая мисс Виртел постучалась снова. На этот раз дверь слегка приоткрылась, и она увидела в образовавшемся узком проёме хмурое лицо Сэмуэля Ханта.
- Ты что-то хотела Эмили? – Недовольно спросил он.
- Сэм извини, если разбудила, но я услышала, что ты кричишь и с кем-то разговариваешь. – Неуверенно пролепетала она и смущенно опустила взгляд к полу. – Я просто подумала, что тебе приснился кошмар и поэтому решила тебя разбудить.
- Да ты права. Мне действительно приснился плохой сон. Но теперь уже всё в порядке. Правда. Можешь идти спать. – Проговорил Сэм и натянуто улыбнулся.
Ещё немного потоптавшись около его двери, мисс Виртел нерешительно повернулась к ней спиной и тогда Сэмуэль неожиданно её окликнул:
- Эмили, подожди!
Учительница обернулась.
- Если ты хочешь, то можешь зайти. – Предложил он.
- Спасибо, а то я сейчас вряд ли усну.
- Я тоже. – Согласно кивнув, сказал Сэм. – Проходи.
- Сэм не делай этого! – Закричал голос в его голове.
Не слушая его, мужчина открыл дверь шире, пропуская смущенно улыбающуюся мисс Виртел в свою спальню, а затем, когда она прошла мимо него, неожиданно набросился на неё со спины. Не ожидавшая этого учительница по физике даже не успела вскрикнуть от удивления, как вдруг оказалась на полу, а навалившийся на неё сверху Сэм пытался сомкнуть свои пальцы на её горле. Оправившись от первого шока, Эмили начала отчаянно вырываться, но Сэмуэль был сильнее и поэтому её сопротивление ей не помогло. Тогда она попыталась закричать, но её крик Сэм подавил в зародыше, сомкнув свои пальцы на её шее. Эмили стала хрипеть, а он сжимал её шею до тех пор, пока её гортань не хрустнула, как сухая ветка старого дерева.
Глава 4
Наследие матери
Город Блэкван.
Час спустя.
Тускло поблескивающее при лунном свете лезвие лопаты вонзилось в казавшуюся абсолютно чёрной кучу сырой земли и, вычерпнув из неё очередную порцию, с мокрым шорохом высыпала её в выкопанную не очень глубокую яму, в которой в данный момент лежало тело покойной Эмили Виртел. Земля попала прямо в её лицо, что сейчас выражало абсолютную умиротворённость и, распавшись на несколько комков, ссыпалась на дно ямы, оставив на бледноватых щеках (теперь уже бывшей) учительницы по физике мелкие чёрные крошки. Следующая порция снова попала ей в лицо, но уже теперь не до конца рассыпавшись, частично его скрыла. Несколько комков попало ей на глаза, а мелкие крошки забились в ноздри. В густой, как мазут темноте вырытой могилы бледное лицо покойницы казалось испускало слабое свечение, но на самом деле это был эффект от льющегося с неба серебристого лунного света, который ещё больше подчёркивал контраст между чёрным и белым цветом.
Сэмуэль Хант размеренно, словно заведённая машина, орудовал лопатой, зачерпывая и выбрасывая в яму порции земли. Он желал поскорее закончить с этим делом и вернуться домой, чтобы потом наконец-то лечь и постараться уснуть, но с каждым разом всё сильнее овладевавшее им желание снова кого-нибудь убить отбивало сон и направляло его мысли совсем в другую сторону. А будто читавший их обладатель старческого голоса, что назвался его отцом, всё продолжал убеждать его не делать этого и постараться взять себя в руки. Понимая, что убийство стало для него довольно сильным наркотиком, Сэмуэль уже отчаялся с ним бороться. Поэтому он сейчас старался не обращать внимания на то, что говорил ему голос. Всё равно он ему уже ничем не сможет помочь. Сэм знал, что назад дороги для него уже нет.
- Сэм ну почему ты меня не слушаешь? – Спросил голос. – Ты же превращаешься в чудовище! Неужели ты этого не понимаешь? Что ты с собой делаешь?
- Я уже превратился в чудовище. – Всё-таки соизволив ответить, сухо произнёс мужчина, не прерывая своего занятия. – И этого мне уже не исправить.
- Не надо так отчаиваться, сын. – Чуть слышно вздохнув, сказал голос. – Я уверен, что ещё не всё потеряно. Ты сумеешь это преодолеть. Ты сможешь.
- Да замолчи ты, старый лжец! – Неожиданно перейдя на крик, рявкнул Сэм и, перестав закапывать могилу, выпрямился. – Я уже устал от твоей никчёмной болтовни! Ты мне ничем не сможешь помочь! Тебе ясно?! Ты до сих пор ведь этого не сделал! И даже не смей называть меня сыном! Тебя никогда со мной не было рядом!
- Но я сейчас рядом. – Возразил голос. – Я с тобой.
- Да замолчи же ты, наконец! – Повторил Сэмуэль, и при лунном свете его лицо опять изменилось, превратившись в жуткую маску. – Со мной всегда была мать! А ты мне не нужен. От тебя нет никакого толка. Ты всё время говоришь, что я смогу пересилить себя, но я не могу! Я даже больше не буду пытаться! Ясно?!
- Мне очень жаль, что ты так решил. – Печально произнёс в его голове голос отца. – Но я искренне пытался тебе помочь. Зря ты меня отталкиваешь.
Мужчина криво усмехнулся и от этого его изменившееся лицо стало ещё более жутким. А лунный свет только подчёркивал его заострившиеся черты и углубившиеся складки. Обладатель старческого голоса не мог видеть его лица, но если бы увидел, то на этот раз действительно понял, что пытаться хоть что-то изменить к лучшему ему на самом деле уже не удастся. Потому что для тех чьи лица начали видоизменяться, отражая то, что изменялось в самой душе, процесс перехода на тёмную сторону уже был необратим. Но отец не видел лица своего сына и поэтому продолжал верить.
- Я удивляюсь твоей наивности. – Продолжая криво усмехаться, проговорил Сэм. – Я уже убил стольких людей и до сих пор продолжаю убивать, а ты всё ещё надеешься, что меня можно изменить? Нет, дорогой мой папаша, ты ошибаешься! Меня уже ничто не сможет изменить. Я это сам чувствую. Я на самом деле уже превратился в чудовище и мне теперь никто не поможет. Я буду и дальше продолжать убивать. Убивать без особой причины. И с каждым убийством я буду становиться только хуже. Так что будь уверен, что надежды нет. В любом случае я тебе это докажу. И очень скоро.
*
В ночном лесу светясь изнутри мягким желтоватым светом, стояла небольшая палатка. Сквозь её ткань просвечивали колышущиеся у самого основания похожие на закипевшую смолу тени, которые издавали не густое бульканье доведённого до температуры кипения данного горюче-смазочного материала, а приглушенные голоса. Один, несомненно, был девичьим. В подтверждение к этому, колышущаяся тень плавно выпрямилась и приняла изящный силуэт женской фигуры. Потом снизу резко поднялась вторая тень. Судя по силуэту – мужская. Она нежно притянула к себе женскую и они, буквально слившись друг с другом, опять опустились вниз, а затем, снова начали колыхаться, став похожими на доведённую до температуры кипения смолу.