телевизионной картинки. Полностью доверять непревзойденному таланту Якова Петровича стали, благодаря стараниям куратора, лишь в последние пару лет. Раз или два, мимолетом, посещало Двойника причудливое желание, отталкивающее вроде бы невозможностью осуществления и притягивающее именно этим – он представлял себя в образе ВВ, полным распорядителем его мыслей и чувств, и мнилось: никакой он не Высший Властелин и нет никакой управляемой им страны, то есть страна есть, но существует сама по себе, без какого-либо его присутствия и вмешательства, он и некая юная особа обитают на далеком острове, где мало людей и разговаривают они на другом языке, их пристанище – крытая пальмовыми листьями хижина из бамбука, в ста метрах от бирюзового прозрачного океана, они купаются, нежатся на песке, дурачатся, как дети, обнимаются и целуются, едят простую пищу рыбаков и ловят рыбу сами, нет ни недремлющих соглядатаев, ни забот и головной боли по поводу упавших цен на нефть и газ, расползающейся по швам экономики, нехватки денег и продуктов, продовольственных карточек, изнурительной борьбы за сакральные ценности, нет маленьких кровавых войн, в которых страна вроде и не участвует, а если участвует, то на стороне врагов Запада; нет извечных происков Америки, потуг сковырнуть его, как прыщ, нет запрета на все, что можно запретить, особенно зловредную, пакостную Сеть, нет изгойства, в которое вогнал сам себя, нет твердого стремления держать запуганный народ в повиновении, не ослабляя вожжи ни на мгновения, вообще, нет ничего, отягощающего мозг, – только он и она и никого рядом, и ощущение счастья, вечности отпущенного им времени, чего он никогда прежде не испытывал; закрывал глаза и видел воображением прибрежный песок пляжа, шепчущую ленивую волну, сумасшедшие рассветы, когда кажется, что красное, как догорающий уголь, солнце выбрасывает вспухающие и переплетающиеся волокна протуберанцев, неправдоподобно-буйные краски закатов, напоминавшие отголоски белых ночей города на болотах, только здесь, в воображаемом пространстве, они куда ярче и сочнее, чем на его родине в мае, – и тут же усилием воли выключал экран, гасил неуместные и даже опасные расслабляющие эмоции: судьбе угодно было сделать его вождем, и он не имеет права изменять своей миссии, да и невозможно это – снова стать простым смертным, обыкновенным, заурядным человеком, ищущим и находящим радости в самом обыденном, пусть и поется в песне о нем: ты такой же, как все, человек, а не Бог… Он давно и бесповоротно, незаметно для себя, превратился в заложника обстоятельств, выбранных им самим, и не находил выхода из замкнутого круга, по правде, и не искал, страшась и опасаясь, а если бы и попытался поддаться искушению и вырваться, то не смог бы преодолеть силу гравитации… …Пребывание Верховным Властелином в мыслях и воображении хотя бы краткий, измеряемый секундами, отрезок времени отзывалось внутри сладостной негой, но секунды испарялись, как капли росы на солнце, и Двойник вновь становился Яковом Петровичем, надевавшим парик и приклеивавшим усы, чтобы не смущать и не путать охрану и дать возможность только одному человеку быть и оставаться ВВ, рабом на галерах, как он однажды сам изволил обозначить свое пребывание на этой земле. Яков Петрович решил покемарить часок-другой перед дорогой, нервное напряжение давало себя знать, да и спешить не хотелось. В который раз поймал себя на странном ощущении – домом для него давно стали резиденции ВВ, а не элитное жилье на улице Удальцова, проданное ему по себестоимости как сотруднику ФСО. В двухуровневой квартире с остекленной лоджией он чувствовал себя скорее гостем, нежели хозяином, и потому покидал Резиденцию в Ново-Огарево едва ли не с грустью. В подмосковной Резиденции его поражало все – природа и чистый воздух, жилые и административные помещения, постройки для хознужд, а еще – история этого удивительного места. Интернет и пара книжек, включая роман с грифом “секретно” про ВВ, попавший к Якову Петровичу из рук второго куратора: “прочитайте и верните, книжка злобная, но полезная для вас, в Америке вышла по-русски и по-английски, немало точно угаданных характеристик вождя, и не трепитесь, никому не рассказывайте, кое-что можете даже выписать для служебного пользования…”, помогли восстановить картину того, как постепенно Ново-Огарево превращалось в то, чем стало при ВВ. В незапамятные времена в каких-нибудь двух десятках верст от города, тогда второго по значимости в иерархии страны, по приказу генерал-губернатора, великого князя и дяди тогдашнего царя был построен главный дом усадьбы в стиле английской готики, он походил на шотландский замок, а вокруг замка был разбит парк в лучших английских традициях. Позднее великий князь был разорван “адской машиной”, брошенной боевиком Каляевым, чьим именем потом, при новой власти, назвали улицу Москвы, к тому времени опять ставшей первым в иерархии страны; спустя несколько десятилетий, уже при другой власти, улицу переименовали, стремясь изгладить из памяти содеянное зло. Исторически сложилось, что земли эти в западном направлении от города оказались желанными для властителей и знати; дорога уходила глубоко в лес, повторяла извилистое русло верховьев реки и заканчивалась у городка с красивым звенящим названием, всего-то шестьдесят верст, но каких! “Розой ветров” для города служили ветры западные, и ещё в 1664 году тогдашний царь, отец реформатора, рубившего окно в Европу, а заодно и головы ослушников, запретил дымящие промыслы западнее столицы: кузни, коптильни и прочее, “дабы ветры сии от запада веящи, чисты и благоприятны нами от Бога обретались”. К началу XIX века в окрестностях насчитывалось шестнадцать княжеских и четыре графских имения, а к концу того же столетия прибавились еще и две императорских усадьбы. Новые хозяева, в мыслях и действиях точно такие же, как террорист, в клочья разорвавший бомбой великого князя, с 20-х годов прошлого века облюбовали эти же места к западу от столицы; появились госдачи для бонз, пансионаты и санатории для отдыха тех, кто пониже рангом; что же касается усадьбы и дома, построенного тем самым великим князем с несчастливой судьбой, то здесь решил устроить себе резиденцию Маленков, по воспоминаниям знавших его, с крупным мрачным лицом, которое не делали более мягким брылястые, как у собаки, щеки, с челкой падающих на лоб черных волос, с неуклюжей рыхлой бабьей фигурой – недаром за глаза его называли “Маланьей” – и репутацией злодея, на непродолжительное время преемник усопшего от кровоизлияния в пораженный паранойей подозрительности мозг тогдашнего Верховного Властелина – маленького рябого с плохо разгибающейся в плече и локте левой рукой и, как у черта, сросшимися на левой стопе вторым и третьим пальцами, говорившего нарочито медленно, с грузинским акцентом, вселявшего мистическое поклонение, безграничную любовь масс и ужас одновременно. Преемник поручил спроектировать главный дом своей дочери-архитектору со странным для того времени именем Воля, был выделен участок земли, отрезанный от рас-положенной рядом усадьбы, строительство затянулось более чем на два года, и преемник, лишившийся своего поста в начале 1955 года, не смог воспользоваться роскошными апартаментами; они после использовались как загородный дом приемов и место временного жительства высоких зарубежных гостей, здесь обитал даже один из американских президентов. Шли годы, многое окрест столицы изгадилось, западное же направление осталось наиболее чистым и пригодным для житья, здесь скупили земли и обосновались министры и прочие высокие чиновники, новоиспеченные воры и бандиты, с чьей-то легкой руки именовавшиеся олигархами и просто предпринимателями, чья предприимчивость тоже была замешана на крови и жульничестве, только им повезло меньше и состояние их оценивалось не миллиардами, а цифрами, усеченными на три нуля; модные артисты, режиссеры, телеведущие и прочая публика, именуемая элитой, включая так называемых светских львиц, которых прежде звали совсем иначе; место же прежней усадьбы убиенного князя прославилось тем, что именно здесь пытались подготовить и подписать договор, который спас бы страну от развала, но договор так и не был подписан, империя распалась на части, ставшие независимыми государствами. Резиденция ВВ выросла на том самом месте, где архитектор Воля готовила жилище для своего родителя, которым он так и не воспользовался. Оглядеть и оценить поместье во всей его целокупности можно только с высоты птичьего полета; еще можно увидеть постройки с вертолета – поместье имеет вертолетную площадку – однако удовольствие это доступно лишь входящим в специальное авиаподразделение и, понятно, самому ВВ и его личным телохранителям (Яков Петрович тоже пролетал над этим местом в вертолете охраны), другим же пилотам и пассажирам категорически запрещено появляться в небе над Резиденцией в радиусе 30 километров, а если каким-то невероятным образом появятся, ослушавшись приказа, то будут немедленно уничтожены ракетами класса “земля-воздух” – установки по их запуску замаскированы на отдельном участке Резиденции, эти же ракеты являются средством защиты при атаке террористов с воздуха. Такая ситуация на всякий случай тоже предусмотрена, равно как вырыт на большой глубине и забетонирован бункер, где в с