Якова Петровича будто оглоушили чем-то тяжелым.
– А если ВВ вернется? Ведь он исчезает каждый год, и всякий раз на более длительный срок, – выдохнул в полной растерянности.
– Успокойтесь, на вас лица нет… Он не вернется, ясно? Никогда не вернется. Ему хорошо там, где он находится.
– А взрослые дочери с семьями, Арина с детьми?
– О них тоже позаботились.
– Вы сказали – несколько месяцев, а что потом?
– Правильная постановка вопроса. В марте будущего года – президентские выборы, так вот вы в них участвовать не будете, через полгода с небольшим – на покой, ваша миссия закончится. Получите гарантии как Первое лицо, тихо-мирно станете жить, в комфорте.., но мемуары сочинять не советую, – Вячеслав Сергеевич хищно улыбнулся, обнажив ровный нижний ряд отливавших неестественной белизной зубов – очевидно, вставных, на имплантах. – Через пару дней выступите по телевидению с Обращением к народу, сообщите о своем.., грубо говоря, отречении, понятно, слово это не прозвучит, но смысл будет понятен – возраст, недомогания, усталость… Имя преемника специально не оглашается, о нем позже поговорим. Пускай СМИ поломают голову, поспорят, повыдвигают кандидатуры, у кого наилучшие шансы – чем активнее будут споры, тем лучше… До инаугурации нового главы государства вы будете по-прежнему во власти.
– Простите, можно поинтересоваться.., ну, так сказать, не по протоколу… Какова позиция церкви, Патриарх в курсе дела?
Вячеслав Сергеевич окинул Двойника долгим тяжелым взглядом, так смотрят на задающего неприятный и одновременно излишний вопрос. Ответ поразил исчерпанностью:
– Кто у кого служит: мы у него или он у нас?
Яков Петрович поспешно и слегка подобострастно закивал – ну, да, ну, конечно…
– С кем мне непосредственно поддерживать связь, от кого получать указания? От Олега Атеистовича?
– Это имя забудьте. Указания будете получать непосредственно от меня. Вам на подпись дадут несколько указов о новых назначениях в ФСБ, Министерствах обороны и внутренних дел, уйдет и премьер, в правительстве появится и.о. Будут и другие изменения. Так что потрудитесь, дорогой Яков Петрович, бывший Двойник, а ныне лидер страны, научиться подписывать документы как ваш предшественник, – человек в камуфляже вновь улыбнулся. – Образец подписи ВВ вы также получите. Все должно быть как взаправду… А сейчас вас отвезут в Ново-Огарево, там новая охрана, имею в виду ваш ближний круг, окончательно войдите в роль Первого лица и задвиньте в дальний ящик парик и усы, они не понадобятся. Займете жилые помещения ВВ, там все готово к вашему приезду. Удачи! – и Вячеслав Сергеевич встал и протянул руку для пожатия.
Ночевал Двойник в покоях Самого, на широченной кровати с жестким, как камень, матрацем – специально сделанным для травмированной после злополучного полета со стерхами спины ВВ. Донельзя испуганный, вымотанный, удрученный беседой с блондином в камуфляже, заснул как убитый и проснулся около полудня под мелодию будильника “С чего начинается родина?”, ничем в этом отношении не отличаясь от хозяина Резиденции, канувшего неизвестно куда – тот тоже вставал поздно.
В иной ситуации Яков Петрович не преминул бы внимательнейшим образом оглядеть обстановку спальни, пройтись по другим покоям, прежде чем сделать зарядку, окунуться в прохладную воду личного бассейна вождя и поиграть бицепсами на его тренажерах, но нынче было не до этого – в мозг впилась иглой беспощадная мысль, что проснулся он в другой стране и его настоящее и ближайшее будущее впрямую зависит от того, каким образом станут развиваться события.
Совершился, это очевидно, путч, переворот, похоже, бескровный, за исключением таинственного исчезновения ВВ – вовсе не такого, как обычно, иначе Двойник не провел бы ночь в его постели (впрочем, с судьбой вождя ничего не было ясно); но кто пришел к власти, чем она, эта власть, будет отличаться от прежней и будет ли – этого Яков Петрович не ведал и мог лишь строить догадки. То, что с ним беседовал новый высокий чин ФСБ и замкнул связи Двойника, теперь уже бывшего, на себе, говорило о многом, однако не обо всем. Страшно было подумать – отныне он, бывший Двойник, именно он, будет проводить все без исключения встречи, выступать в собраниях, по телевидению, издавать законы, решать мелкие, сиюминутные, и главные в масштабах страны вопросы, говорить то, что ему предпишут, и одновременно обладать той степенью неограниченной власти, которая дотоле и не мерещилась. И все это на протяжении считанных месяцев, до инаугурации, как сказал Вячеслав Сергеевич. А что потом, куда денут Якова Петровича, оставшегося не у дел, уже не нужного: гарантии ему и семье, спокойная жизнь в комфорте или иное, последующее за уходом на заслуженный отдых, сопряженное с внезапно открывшейся неизлечимой болезнью или чем-то подобным, неотвратимым, неизбежным… Ответа не было, взамен – ползущий по позвоночному столбу липкий, обморочный страх.