Каким бы скудоумным тугодумом не казался Тилип на первый взгляд, а стратегом он выдался отменным. Вспомнить только его быстроту мысли, с которой он просчитал выгоду и поддержал Носолома. Теперь он его первый генерал… Сейчас же, быстрый мозг Тилипа сообразил, что прямого боя с врагом его войскам не выдержать. Да и как выдержать, когда численность наёмников не превышала пяти сотен? В то время как армия скелетов насчитывала тысячи…
Партизанские вылазки, ловушки из взрывного порошка и динамита, засады, снайперские обстрелы из окон и крыш зданий — столкнуться с таким серьёзным сопротивлением исполинские скелеты не были готовы. Подобно отбитым от стаи собакам, их истребляли одного за другим. Но самый опасный зверь — загнанный зверь. Светящиеся бледным кровавым пламенем треногие чудовища сражались до последнего. И не видывали улицы Сара ещё такой дикой и безудержной мощи. Скелеты крошили всё на своём пути: равняли с землёй невысокие здания, били стены зданий повыше, обдирали рельсы воздушных вагонов (иногда вместе с вагонами), ломали столбы уличных электрических светильников, выдирали с корнями деревья, растущие вдоль тротуаров и дорог, давили не успевших скрыться горожан, били громадные стёкла зданий-небоскрёбов, ломали в щепки брошенные на дорогах повозки.
Ядра и взрывы, крики и смерть.
Наёмникам тоже пришлось несладко: если враг их обнаруживал, то спастись было практически невозможно… Но хоть одно радовало: к их рядам примкнули выжившие сарские солдаты. Окрылённые нежданным успехом отрядов Тилипа, солдаты бесстрашно вступали в бой в надежде вернуть посрамлённую их трусливым бегством славу регулярным войскам Сара.
Кости поверженных чудовищ ужасающим кровавым ковром стелились по улицам города. Никогда заточённым в них душам не познать покоя…
Людей у Тилипа становилось всё меньше. Скелетов оставалось не больше сотни, но и они могли запросто сравнять весь город с землёй.
Тартор к этому времени бежал из «смертельной камеры» и находился без сознания за стенами города. Вик Носолом уже примерил кресло мэра: оно пришлось ему по нраву… Фирил, подчиняясь его воле, спустился со своим отрядом в катакомбы и вырезал семью трусливого мэра — всю до единой.
А решающий бой ещё предстоял…
Дихуфхур — самый крупный, облачённый в каменные доспехи, со шлемом из черепа древнего рогатого зверя на черепе — с запозданием, но сменил тактику. Он созвал все оставшиеся войска. Слаженными отрядами они выступили против прячущихся «во всех щелях, словно крысоны» врагов. Когда из отряда убивали кого-то, другие быстро выясняли откуда ведётся огонь и обрушивали на защитников Сара всю накопившуюся за тысячелетия лють.
Полыхающие древней болью и ненавистью четыре пустые глазницы Дихуфхура узрели в окно небоскрёба промелькнувшую тень. Издав ужасающий вопль, он взобрался по широким карнизам к окну и, разбив окно, протянул длинную трёхсуставчатую руку. Он знал, кого хватать первым. У Тилипа не было и шансов: в леденящей смертью хватке костлявых пальцев, его череп треснул, словно переспевшая тыква.
Так погиб Тилип — сын человеческой проститутки и изнасиловавшей её люрта — спаситель города Сар…
К тому времени подоспели наёмники под предводительством Сирога. Резервный склад в районе Северный, как и предположил Фирил, был нетронут. Вооружившись, вспомогательные силы пришли на помощь. Успей они на несколько минут раньше — Тилип бы остался жив.
Мощный залп из ручных мортир, и Дихуфхур пал грудой вечно-живущих костей. Потерявшие предводителя ряды врагов замешкались — это сыграло на руку. Сбившиеся в кучу, окружённые громадами зданий, они падали один за другим под градом смертоносных ядер. Не успел кто-то из них прийти в себя, как всё было кончено.
Победа!
Сар был спасён. Скелеты древних мыслящих повержены все до единого. Но какой ценой? Канонада смертоносной битвы стала победоносным маршем восхождения на мэрское кресло Вика Носолома. Тирана. Деспота. Жестокого и неумолимого.
Сар был спасён. Но он был разрушен почти до основания. На его костях взойдёт другой город. Нет, не тот Сар, которым его столетиями привыкли видеть мыслящие — пристанищем бессердечных снобов, коррупционеров, дорогих проституток и извращённых богачей. Это будет город, закованный в кандалы диктатуры и культа личности. Отстроятся новые здания. Порой даже лучшие, чем прежде. И мысли. Мысли горожан тоже отстроятся. Носолом сам укажет чертежи…
Сар был спасён.
Был ли?
Глава 26: Двойной Эпилог
Это были океанические щупы! Вот, кто возрождает жизнь на Пустом Материке после извержения Вулкана Ненависти! Они-то и спасли нас!
Щупы подобрали и утонувшего Лароуса: бедняга, его котёл залило водой. Мы думали, он погиб, но не таков уж старина Лароус — магомеханический сын павшего от моей руки Тризолуса! Хорошо высушив, мы растопили его печь. Не прошло и пяти минут, как механические члены зашевелились, а из треугольной сетки под чёрными глазными линзами донеслась отборная ругань — наш друг был снова в строю!
Своим спасением мы обязаны щупам Вечного Океана, но это не означает, что к ним я испытываю только чувство благодарности. Замешательство и, пожалуй даже, страх полощутся в моей душе извилистыми ручьями. И дело тут не в причудливых формах голов и ядовитой красно-жёлтой раскраске скользкой кожи. И уж совсем не в том, что они не говорят на всеобще-принятом языке — откуда ж им его знать? Дело в другом. В их полнейшем отсутствии интереса к нам. В толк этого я взять не могу.
Они не пытались идти на контакт: вели себя так, словно мы были одними из тех спасённых животных. В подводных пузырях щупы доставили нас к себе в город. Похожий на Подводье, он, в то же время, разительно от него отличался. Меня удивила кристальная прозрачность воды: даже на такой глубине, солнечные лучи пробивались до самого дна. Видимо, ветер сменился и раздул клубы вываленного из жерла Вулкана дыма и пепла, освободив путь заточённому солнцу. По соседству с кучно громоздящимися воздушными куполами с обильной растительностью под ними, словно грибы, заполонили морское дно причудливые округлые здания. Здания были в основном перламутрового цвета, но встречались и аквамариновые, ещё реже — тёмно-зелёные. Что меня удивило — не было труб, черпающих воздух с поверхности океана. Откуда брался воздух в куполах — для меня до сих пор остаётся загадкой. Кич тут же поделился своими догадками, мол, у них трубы зарыты под землю и тянутся до берега. Правда, на мой вопрос, что же щупы будут делать, когда лава в те прибрежные трубы затечёт, Кич не нашёлся с ответом, насупился и обозвал меня «зазнавшимся ботаником».
Всех спасённых зверей разместили под куполами. В голове до сих пор не укладывается: полноценные джунгли, растущие на дне Вечного Океана…
Щупы нас доставили под небольшой купол и покинули. Всё это время я пытался заговорить с ними, обратить на себя внимание, но они даже не реагировали, переговариваясь друг с другом непонятным булькающим языком, очень уж отличным даже от языка обитателей Озера Водных. Их странные слова с поразительной звонкостью проходя через воду и стенку пузыря неприятными слуховыми иглами вонзались в мои уши. Когда щупы уплывали, я случайно встретился взглядом с одним из них: от его пронизывающих голубых выпуклых шаров глаз меня бросило в холодный пот. В голове на короткий миг промелькнул образ родного дома в Пашнях, отца и мачехи, из-за которой я его покинул… Паршивое ощущение вызвал у меня этот проклятущий щуп. Меня напугала та лёгкость и простота, с которой он пролез в мою голову. Я оказался перед ним, будто пришпиленный булавкой жучок перед коллекционером. Он мог копаться в моих мыслях, словно бродяга в помойном ведре, и я ничего не мог поделать с этим… Но потом он отвернулся и уплыл. А я остался глядеть ему вслед, снедаемый чувством стыда и гнева.
Вскоре я пришёл в себя.
Не сказать, что под куполом было просторно, но и не так уж, чтобы тесно. На полу лежал уголь, щепки и кремень — как раз для растопки котла Лароуса. После того, как тот перепончатый паршивец влез мне в мозг, я ничему не удивляюсь. Рядом с углём лежали припасы: кокосовые орехи, мёд, пресная вода, вяленая рыба.