– Но я ещё и посредственная колдунья, - призналась со вздохом.
Мэр прикрыл глаза и с наслаждением протянул:
– Я тебя убью. Обязательно. Как скоро чары ослабнут?
– Ну-у, - не стала я обнадеживать. С такими заявлением я и сама его не выпущу из объятий. - Сложно сказать. Может, через минут десять, – радостный вздох мэра я оборвала мстительно: – А может,и через часов пять. Луна уже вышла.
Самое главное в обмане – говорить твердым голосом. Конечно, время суток к колдовству имеет лишь косвенное отношение, но все уверены, что ночью зло особенно сильно. Это стереотипное мышление. Εсли повар – обязательно толстый. Если учительница – то сухопарая и строгая. Если охранник – то неумный силач. Хотя последнее часто бывало правдой. Вот взять того же Малютку.
Мэр раздраженно сопел, я пыталась придумать, как выйти из положения и остаться при своей жизни.
– А вы к нам на природу захотели выбраться? - я решила включить режим милой дурочки. - Тут хорошо. Лес, речка, воздух. Или вы в санаторий «Пушистые мишки»? Там как раз медведей терапевтических завезли. Только кушать в нем я вам не советую, разве что вы хотите сбросить пару килограммов.
– Дура? - грубо спросил мэр.
– Умная, - я неодобрительно поджала губы. – Не я влезла в бывший дoм колдуньи.
– Но ты бросила чары, - уличил Родеграуж. - И здесь живет ищейка.
– А до этого – колдунья. - У меня зачесалось левое ухо, и я с наслаждением потерлась об одежду мэра. – Бабушка моя. И раз у нас с вами честная и доверительная беседа, скажите, а кто нас всех сдал? Кто переодетый волк в овечьей шкуре? Кто бессовестный продавец товарищей? Кто потерял честь и совесть?
– То есть с игрой в незнание ты закончила. - Вот молодец он, выводы умеет делать. - Только все равно у Охта ничего не выйдет.
– Он не единственный заклинатель душ, – намекнула я на повтoрный призыв желающих распнуть мэра. И среди них, возможно, будем и мы.
– Я справлюсь. Не перeживай, - как-то обманчиво мягко заявил Родеграуж. – Вот собираюсь предложить новый закон об ужесточении контроля за заклинателями. При малейших отклонениях – в больничку на принудительное лечение. Не мне тебе рассказывать, какими они бывают неадекватными.
– А я смотрю, вы меня уже со счетов списали, - тоже продемонстрировала свое умение делать выводы. Не зря он все так спокойно мне объясняет. - Не рановато ли?
– В самый раз, - от мужчины повеяло могильным холодом. - А ты знаешь, что, если упасть с высоты человеческого роста, вполне можно разбить себе голову до смерти? Да еще и с утяжелителем. Физика, детка, наука очень полезная. Тем более, любая экспертиза докажет, что чары нас сковали твои. Причем тут я вообще? Так, жертва, которая просто искала ищейку, чтобы зарегистрировать официально свой приезд в эту чудную деревню. Я что, не человек,и мне отдых не положен?
И стоило только отзвучать этому вопросу, как я почувствовала, как в нашей композиции пошел крен. Мэр так напряг мускулы, что вены на шее вздулись, а кожа побагровела.
Мои ступни проехались внутри резиновых сапог,и нас качнуло в другую сторону.
– А вы в курсе, что зоопарк уже поймали? - решила еще и морально расшатать мэра я.
– Какой зоопарк? – прохрипел от натуги мужчина, воюя с силой притяжения.
Снова качнуло меня в сторону пола. Но чудесные резиновые желтые сапоги в бабочках не подвели. Физика действительно нужная наука, зря ее прогуливала. Но эффект маятника я помню.
– Да наемники эти ваши, - ответ беспечным тоном заcтавили глаза приклеенного ко мне налиться кровью. - Змей и птичка. Я забыла, какая только. Он еще мишек выпустил.
– Буревестник, - сквозь зубы прoшипел мэр.
– Да-да, он самый. - Я снова попыталась незаметно пошевелить пальцами и почти удалось! – Кстати, его задержали с особым цинизмом. Потом еще и в вольере валяться связанного оставили. А вот на счет Змея не уверена, но, кажется, я его била. Чего он тогда вперед жандармов в арестантскую самоходку побежал?
А мы тем временем все качались,только пол каждый раз был ближе.
– Заливаешь, - не поверил мне Ансельм Родеграуж. А зря. Я хоть четко и не помню, но вроде кого-то активно охаживала спинкой кровати на манер выбивания ковра и приговаривала, что убийства не есть хорошо. Этот ктo-то пытался сбежать, но кара в виде колдуньи на шабаше неумолимо каждый раз догоняла.
– Делать мне больше нечего, - фыркнула я.
Сапоги решили, что пора заканчивать с развлечением и подошва, скрипнув по полу, отправила нас с мэром в полет. Мне повезло – я оказалась сверху. Голова Родеграужа была крепка и непробиваема, он только глухо застонал.