Варгин раскрыл рот и не знал, на кого ему глядеть: на девушку или на ее удивительного исцелителя.
Для Герье ничего не было удивительного в том, что произошло сейчас.
Он был знаком с теорией Месмера о магнетизме и знал, что сила, проявленная внезапно явившимся человеком и заставившая больную немедленно погрузиться в сон, была не что иное, как магнетизм. Но он должен был сознаться, что магнитный ток у этого человека был поразительный.
— Не знаю, кто вы, — проговорил он незнакомцу, — но преклоняюсь перед вами…
— Я очень рад, что заслужил похвалу доктора Герье, — ответил незнакомец, второй раз называя женевца по имени.
— Вам известно, как меня зовут? — спросил тот, невольно отступив шаг назад.
— Мне многое известно про вас! — ответил незаметный человек. — Пойдемте в вашу комнату, мне нужно поговорить с вами.
— Но если вы знаете меня, — возразил доктор Герье, — то позвольте и мне узнать, с кем я имею честь говорить?
Незнакомец как-то странно улыбнулся и спокойно и просто проговорил:
— Настоящего моего имени я вам не скажу, а зовут меня здесь, в Петербурге, Степан Гаврилович Трофимов!
— Неужели только Трофимов? — невольно вырвалось у Герье.
— Почему же нет? — ответил Степан Гаврилович. — Трофимов — имя не хуже других!
Он подошел к кровати, где лежала погруженная в сон молодая девушка, и протянул над ней руку.
— Через пять минут, — сказал он властным, внушительным голосом, — ты проснешься и будешь чувствовать себя вполне спокойной! Через пять минут, — обратился он к Августе Карловне, — она проснется и никаких вам хлопот не причинит, будьте уверены в этом! Мы пойдем с доктором к нему, переговорим, а потом я вернусь к вам, чтобы сделать то, зачем я пришел!
— То есть что же именно? — не поняла Августа Карловна.
— Я пришел к вам, — пояснил Трофимов, — чтобы вы мне погадали!
— Неужели, — застыдилась Августа Карловна, — такой человек, как вы, может интересоваться моим гаданием? — И она, присев, сделала реверанс по-старинному.
— Как видите! — проговорил Степан Гаврилович и увел Герье из комнаты.
Варгин направился за ними.
— Вот тут моя комната! — показал Герье, когда они, миновав коридор, подошли к двери его скромного апартамента.
— Вы войдите с нами, — пригласил Трофимов Варгина, — может быть, наш разговор и для вас будет не без пользы!
— Ну, денек! — вздохнул только Варгин, но в комнату к доктору все-таки вошел.
Движения Трофимова, его походка и манера говорить были размеренны и медленны; от него веяло истовостью, уверенностью и спокойствием, и, по-видимому, в его обществе эта истовость, уверенность и спокойствие передавались и всем остальным, так что в его присутствии и Герье, и Варгин почувствовали себя необыкновенно хорошо и приятно.
На вид скромный, незаметный, Степан Гаврилович внушал к себе необыкновенное и безотчетное уважение.
Казалось, этот человек не способен совершить промах, и все, что он делал, было именно необходимо и нужно сделать в данную минуту и при данных обстоятельствах.
Они вошли в комнату доктора и сели.
Очевидно, речь должна была принадлежать странному посетителю, и потому Герье и Варгин молчали, ожидая, что скажет он.
И он начал говорить.
— Не думайте, — обратился он к доктору, — что ваши труды, которые вы потратили в Женеве на приобретение познаний, пропали даром. Два года вы провели в Петербурге без практики, но не увлеклись праздностью, не совратились также с честного пути и, несмотря на то, что ваши средства подходят к концу, сегодня вы выдержали серьезное испытание и доказали, что деньгами нельзя вас принудить к нарушению вашего долга.
— Но, позвольте, — перебил пораженный Герье, — откуда вы знаете все это, знаете так, как только может быть известно мне, да вот разве единственному моему приятелю, Варгину?
— Ничто не пропадает в человеческой жизни! — ответил Степан Гаврилович. — И оценка наших дурных и хороших дел бывает не только на том свете, но и на этом! Не удивляйтесь, что я знаю, как это говорится, всю вашу подноготную, и не думайте, что тут действует что-нибудь сверхъестественное! Просто вас имели в виду и следили за вами довольно искусно, так что вы и не подозревали этого!
— Неужели и за мной следили тоже? — беспокойно и испуганно спросил Варгин.
Трофимов только прищурился в его сторону и протянул неопределенно:
— Может быть!
XI
Искреннее удивление Варгина тому, что, может быть, и за ним следили, должно было сразу убедить Герье, что, во всяком случае, не Варгин следил за ним.
И оба они поняли деликатность Степана Гавриловича, который заставил и Варгина присутствовать при разговоре и, таким образом, предупредил всякую возможность подозрения в молодом докторе, что его единственный приятель был приставлен к нему шпионом. Да и не успел бы Варгин рассказать никому о том, что случилось с доктором сегодня, потому что сам узнал только что и после того, как узнал, не расставался с Герье.
Очевидно, у Трофимова были другие источники, откуда он имел такие подробные сведения о жизни доктора.
— Хорошо! — согласился Герье. — Положим, за мной следили, и нет ничего удивительного, что вам все известно обо мне. Но скажите, пожалуйста, с какой целью следили и кому интересен бедный женевец, доктор, явившийся искать счастья в Петербурге и не нашедший его тут? Я согласен также, что ничего бесчестного не сделал, и могу говорить это открыто, но разве мало таких же честных людей, как я, и разве следят за всеми, чтобы прийти к ним для одобрения, когда им становится тяжело?
— Нет, к сожалению, конечно, за всеми уследить нельзя! — заговорил опять Степан Гаврилович. — Но вы, по направлению вашего ума и по своим познаниям, которые прямо редки в ваши годы, составляете до некоторой степени исключение! Такие люди, как вы, нужны нам!
— Кому же это? — снова задал вопрос доктор.
— Это вы узнаете в скором времени, если, конечно, захотите!
— Как же не захотеть? — воскликнул Герье. — Конечно, мне это очень занятно.
— А я ничего этого не хотел бы знать! — покачал головой Варгин. — Довольно с меня и одной переделки!
Степан Гаврилович ухмыльнулся и покосился на него.
— Да ведь, что поделаешь, приходится! — как-то весело сказал он.
Варгин махнул рукой.
— Да уж я вижу, что-то опять начинается!
— Н-да… именно начинается! — подтвердил Трофимов.
— Но, позвольте, — сообразил вдруг Герье, — если вы знаете подробности о деньгах при сегодняшнем моем визите к больному, то, очевидно, должны иметь сведения и об этом больном; ведь ему же помочь нужно!
— Об этом не беспокойтесь! — ответил Степан Гаврилович. — Все, что нужно, будет сделано!
— А вы знаете, — обратился Герье к Варгину, — что мне пришло сейчас в голову: нет ли какой-нибудь связи между этим больным и исчезновением сына тамбовского помещика?
— Силина? — спокойно подсказал Степан Гаврилович. — Отчасти ваша догадка справедлива, но только отчасти! Больной, которого вы видели, не сын являвшегося сюда тамбовского помещика!
— Вы и это знаете? Вы все знаете? — не выдержал Варгин, которого словно начинало бесить всеведение Бог знает откуда взявшегося Степана Гавриловича.
— А вы все такой же, как и прежде, скорый и нетерпеливый! — сказал тот ему.
"Значит, он меня знал раньше!" — подумал Варгин и внимательно и пристально поглядел на гостя.
— Напрасно! — остановил его Трофимов, как бы сейчас же прочтя его мысли. — Вы в меня не вглядывайтесь, думая, что узнаете во мне кого-нибудь, с кем встречались прежде; мы с вами никогда не видались!
И действительно, Варгин, вглядевшись, должен был убедиться, что никогда ни лица Степана Гавриловича не видел, ни голоса его не слыхал.
— Ну, а теперь, — продолжал Трофимов, — если вы пожелаете, мы будем встречаться с вами; вот тут у меня под печатью записка, из которой вы увидите, где мы можем встретиться с вами сегодня же вечером. Приходите, увидите интересные вещи! А пока до свидания, господа!