Ему, дядьке Волосникову, что́ — ста рублей у него никто не отымет, потому как неоткуда ждать ему их. А вот Трошка-то потеряет...
Он поднялся — в мыслях уже был около Ванюшки, в мыслях он спрашивал его: «А как же я вот теперь, батрак? Как же эти воза с коровьим навозом, которые раскидывал в поле, как же та тяжелая борона, пылившая по бороздам, душившая пылью?»
Но Ванюшку догнал Пашка Бухалов, он ухватил его за рукав и закричал:
— А ну, погодь! Землю грабишь, режим? Да я тебя!
— В хрюкалку его! — закричал Асигкритка Болонкин. — Бей его!
— Бей-бей! — спокойно попросил Демин. Лицо его залилось румянцем, точно ему стало стыдно невыносимо за то, что представителя Советской власти хватают за рукав, хотят бить посреди народа. Но тут же добавил строго:
— Меня ты собьешь, против тебя я хлюпик. А вот Советскую власть тебе не сбить, хоть гирю навесь на кулак.
Пашка растерялся, опустил руку, продолжая все так же бешено смотреть на землемера. На колодце парни тоже затихли, и только доносилось от жердей:
— Вот-вот... Едри его за ногу...
Казалось, старики никого не видели и было им не до событий сегодняшнего дня, как жили они своим прошлым. Жили далекими дорогами, далекими кострами в ночном, спетыми песнями, теми их сверстниками, которые шли с ними по этим дорогам и которых давно уже нет в живых... Что им было до какой-то широкополосицы, что им было до заботы, которая плескалась в душе Трофима Гущева. А Ванюшка уже вознесшимся голосом и, помахивая рукой, внушал:
— Темны вы еще, ой как темны, парни! Что же думаете, такая кровавая буча варилась по земле ради того, чтобы все так и осталось? Чтобы одни сидели на больших землях, по ободворинам, а другие — на «дебе», в низинах, ковыряли хвощ с белоусом да обливались зряшным потом, сами знаете — урожай на «дебе» — сам-друг выходит. Да никогда... Все меняется в стране, разве же вы не видите? Или думаете — в Хомякове другое государство? Нет, оно вместе со всей страной Советов должно в ногу идти. Открыли в земле нефть и руду — общая это нефть и руда. Выпускаются трактора — мы с тракторами. Строятся заводы, корабли, аэропланы. И вам, может, придется тоже строить и заводы, и корабли, и аэропланы. И вы, может, будете искать нефть да руду. Вам придется заново переделывать этот мир... Да что далеко ходить, — обернулся он вдруг в сторону леса. — Да что далеко ходить, — повторил, оглядывая теперь весь хомяковский народ, застывший в ожидании. — Вон в десяти верстах от вас — совхоз «Коммунар». Как управляются на общей земле тамошние мужики, слыхали?
Никто не отозвался, и Ванюшка горестно покачал головой. И надо было так понимать, что печалился он очень на темноту деревенскую.
— А там строят новые коровники. Там прибыль получили в прошлом году больше ста тысяч рублей. Бабы тамошние надаивают от коровы по сто с лишком пудов. А коровы какие чистые: у вас в хлеву такой чистоты не увидишь. Вы побывайте, посмотрите... Понравится ведь, запроситесь туда и забудете сразу про старое, за которое норовите в хрюкалку...
Из толпы кто-то засмеялся, другие, и это слышно было, заворчали что-то. А Пашка Бухалов сплюнул и сказал:
— Знаешь, у меня в кармане шиш, а у тебя рупь. Дай мне полтину, а то и весь рупь, и я тебе тоже буду рассказывать про нефть или трактора, что вроде вшей ползут сюда на наши ободворины.
Под новый смех он повернулся и пошел в сторону, за избы, уводя за собой Калашниковых, и Болонкина, и других парней. Землемер, отвязывая вожжи от вереи, говорил в голову лошади, затканную густо мошкарой, так что морда ее была схожа с маковым пирогом:
— По-точному если, граждане, так дело такое — приговор большинство подписали, значит, согласны по-новому вести земледелие.. Приговор я отвезу в уезд. И с будущего года начнем переустройство. Обратного пути нет. Обратный путь теперь разве что в феодализм. И негоже нам с феодализмом-то в революционной России. Что же мы — туземцы ай что? Вон как сжинаем, сорок пудов с десятины...
Народ молчал, обступив его, и лошадь, которая трясла яростно башкой, стегала себя по крупу хвостом, как бы прося землемера поскорее отсюда, из этой шумной деревеньки.
И Трофим тоже хотя и встал, но ждал молча. Он даже взялся корить себя. Ну-ка бы сунулся к землемеру со своими деньгами. Да о них ли разговор сейчас. Так бы и сказал ему в ответ Ванюшка. Спросил бы: слышал про нефть, про руду слышал? Вот о чем надо, парень, думать, вот куда надо идти...