И уже закончил:
— Давай, запряги живехонько да сгоняй его поскорее. Дел у нас столько, а тут возись с этим чертом...
Он стоял во дворе, заложив за спину руки, и все смотрел на Трофима, следил, как тот запрягает лошадь, как он валит траву на сиденье вместо подушки. И все не выходило у него из головы растерянное лицо батрака. А ну-ка, допрос если? Скажет или нет? И когда Трофим забрался в пролетку, когда завалился туда мешком картошки Хоромов, крякнув довольно, и колеса заскрипели со двора, решил твердо: скажет, сразу же скажет. Что ему таить.
Он стоял, заложив за спину руки, и его то обдавало жаром, то окунало словно бы в крещенскую прорубь. Горло давило и темнело в глазах.
Глава шестая
1
В Марфине, в доме церковного старосты, они встретились со следователем Перфильевым. Костя знал его и раньше, не раз вели вместе дела. Худой, с грустной всегда улыбкой на лице, опирающийся на трость и вместе с тем всегда деловитый, энергичный, непоседливый. В косоворотке, в длинном пиджаке, ботинках с галошами по-старомодному, в пенсне — он напоминал счетовода из какой-то конторы.
— Ну, опять мы вместе, Константин Пантелеевич, — поприветствовал он такими словами губернского инспектора. — Всегда вроде бы отыскивали мы концы. Надеюсь, что и сейчас отыщем...
Он сидел за столом, писал показания церковного старосты, мужичка в зипуне, в шапке, — точно и не хозяин дома это был, а пришедший сюда посторонний, будто сосед.
— Пока можете заниматься своими делами, — сказал ему.
Староста поклонился, вышел, оглядев на ходу и Македона, и Васю, присевших у входа в комнату на старинные, с высокими спинками стулья.
— Не хотите чаю? — предложил Перфильев. Они отказались — только что пили молоко в соседней деревне.
— Что у вас есть, Юрий Юрьевич? — спросил Костя.
Перфильев помрачнел сразу:
— Убит землемер Демин. Не слышали еще об этом?
Они не произнесли ни слова, не веря даже этим словам.
— Ехал со схода из Хомякова и на тракте его ударили ножом в левую сторону груди. Сумел все же дотянуть до дома, успел отцу сказать, что нападавший в фуражке с желтым козырьком и что лицо рыжеватое.
— Коромыслов! — воскликнул Костя.
— Казанцев, — поправил Перфильев. — Судя по телефонограмме... Будем так считать.
— Нет, это Коромыслов. Но, впрочем, одно и то же, — расстроенно проговорил Костя, посмотрев на товарищей. И те поняли его без слов. Третий год они разыскивают Коромыслова. И третий год он уходит.
— В Рыбинск сообщили?
— Как же, — собирая бумаги в портфель вялыми движениями рук, ответил следователь. — Тотчас же сообщили. Выехал эксперт. Инспектор Бажанов и волостной милиционер из Марфина осматривают сейчас лес у села. А больше ничего утешительного сказать не могу.
— Бажанову не здесь бы искать, а там, в поезде, задержать, — сказал Македон. — Как же он их выпустил?
— А что бы вы делали? — обратился к нему Перфильев. — Вы один, их трое, и наверняка, они с оружием. А в тамбуре, в вагоне, люди, полно людей. Крестьяне ехали с базара, рабочие. Что бы вы делали?
Македон только вздохнул, пожал плечами.
— Вот то-то и оно, — буркнул Перфильев. — Бажанов получил уже выговор, а что бы мы все на его месте?
— Что здесь произошло? — спросил Костя.
— Ограбление позапрошлой ночью, взяли только деньги. Бумажные, серебро, медь... Иконы не тронуты, даже крест серебряный оставили.
— Спешили, — вставил Македон. — За одну ночь и ларек, и церковь.
— Да, — посмотрел на него следователь. — Пожалуй что, спешили. Похватали и тут же ушли.
— Есть какие-нибудь подозрения у вас?
Следователь покачал головой, вдруг сказал сердито:
— В Шиндякове я поссорился с начальником волмилиции Хоромовым. Он арестовал в Хомякове жителя этой деревни Павла Бухалова. Тот после схода будто бы напал на землемера, взял его за пиджак, грозил «в хрюкалку», как пояснял Хоромов. Ну, побеседовал я с Бухаловым и поверил, что ничего особенного не произошло. Верно, грозил ударить. Но по запальчивости. У Бухаловых тоже земля отходит потому что в общий клин. Была только словесная угроза, а затем Бухалов вместе со всеми слушал беседу землемера. Никакой связи с убийством я не вижу... А Хоромов раскричался, дескать, все равно надо его за решетку как имущий класс. Мол, сегодня он грозит, а завтра ножом пырнет, а послезавтра бомбу бросит. Крапиву надо с поля... Не согласился я с ним и велел, подержав день, парня выпустить. Только и есть что дать подписку о невыезде и предупредить, что за повторные действия подобного рода пойдет под суд за агитацию... Парень пообещал. А Хоромов стал опять кричать, мол, я не чую, что идет уже вовсю классовая борьба...