— Да нет, — покачал головой Костя, с завистью глядя, как тоже укладывается на койку Македон. Вот он перевернулся на другой бок и тут же захрапел. Вот бы такой характер ему, Пахомову.
— Вы уж извините нас, — попросил он, вздохнув и потирая яростно глаза, чтобы не сжимались они невольно. — Но только спешим мы страшно, потому не было возможности поговорить с вами.
— А я бы мог кой на кого указать, — начал было Хоромов. Костя перебил его:
— На Бухалова из Хомякова или на Калашниковых-братьев?
— Да, эти у меня под подозрением. К сожалению, одного из них пришлось освободить по указанию следователя Перфильева. Думаю, если окажется причастным Бухалов к преступлениям на Аникиных хуторах, то следователю больше не сидеть на своем месте... Перфильев живет старыми понятиями. Он не замечает, что разгорается классовая борьба. В городах оппозиция поднимает голову. Эта оппозиция опирается на кулаков, на таких вот, как Бухалов. И чем скорее мы их выведем, как крапивку, тем скорее наше общество двинется вперед.
— Слышал я насчет крапивки, — ответил Костя. — Согласен, что разгорается классовая борьба и надо быть бдительными. Но у Бухалова не доказана связь с бандитами. Арест незаконный. А кто на своем ли месте сидит, время покажет...
Он налил в стакан воды, выпил. Вода была тепла, мутна, и жутко несло от нее запахом табака. Как видно, не менялась уже неделю, и пили воду десятки командированных в этот город со всех концов страны.
— Вы знаете, например, что Коромыслов, которого ищет розыск, имел пристанище на Аникиных хуторах?
— Этого не может быть! — так и воскликнул Хоромов, и голос его вот теперь стал сразу тих, и уставился на Костю с каким-то подобострастным и виноватым видом. — Не может этого быть, — повторил он уже уныло. — Мне сообщили бы. У меня везде люди, как положено.
— Мы взяли под стражу хозяйку хутора Нину Янсон, вы ее знаете?
— Как же, — вяло пробормотал Хоромов. — Аккуратная женщина...
— Так вот эта аккуратная женщина в течение двух лет прятала у себя Коромыслова и сбывала вещи, которые воровал Коромыслов. Сбывала и призналась в этом...
— Вот как, — Хоромов покосился на спящих Васю и Македона, как будто хотел что-то у них спросить. Опять уставился на Костю.
«Ах черт, ну что мне с тобой делать, товарищ Хоромов. Вытолкать в шею? Ведь видишь, что спать хочу, смертельно хочу спать. Ведь должен видеть. Работник милиции должен знать по одному виду человека, что он хочет: есть ли, спать ли, гулять ли, рад ли он, недоволен ли. Ведь видишь, что не доволен Пахомов, не доволен тобой, черт побери, вглядись получше».
— Но ведь это в вину мне не поставишь. Я у них, у Янсонов, не столовался, не ночевал, — опять уныло забормотал Хоромов. — А ведь за каждым домом не установишь наблюдение.
— Ну, а вот за Сыромятова в Хомякове вы ручаетесь? У него вы ночуете.
— Что вы, — как-то неуверенно покачал головой Хоромов. — Он лоялен. Он вносит первым налог на все мероприятия властей, он помог школе дровами, он грамотный человек, и у него советские газеты и журналы. Как такой человек может принимать у себя контрреволюционера...
— Значит, вы ручаетесь?
Хоромов пожал плечами и вдруг заговорил совсем другое:
— Может, вы полагаете, Константин Пантелеевич, что я близорукий в политике человек. Но я вступил в партию еще до революции. Я служил под Самарой в Красной Армии. Потом я служил начальником снабжения на Онежском фронте, на северном направлении. По болотам, по грязи, по льду тащил вот на этих руках катера и боеприпасы для красноармейцев. Я внес свою долю в победу над интервентами. И здесь я на боевом посту нахожусь уже третий год и ни одного не имею выговора. Задержал десятки преступников, предотвратил множество эксцессов, навел порядок во всех деревнях, способствую проведению политики партии в деревне на данном этапе и, в частности, переводу крестьян на широкое поле...
«Власть, как и любовь, делает человека слепым», — вспомнил Костя сказанное Перфильевым. Да, вот он, один из этих примеров. Власть, которая сделала человека слепым, ничего не видящим.
— Простите, — проговорил он, усаживаясь прямо на пол и начиная стаскивать сапоги. — Мы зверски устали. Может быть, в следующий раз поговорим....
— Но мне нужны указания как начальнику милиции. Вы должны и меня включить в работу по розыску преступников, должны мне дать задание...
Костя не сдержался и улыбнулся даже. Вот тут, кажется, и сон начал отступать.
— Но мы не можем дать вам никакого задания, товарищ Хоромов, кроме того, как быть пока при исполнении своих прямых обязанностей.