— Тут и думать нечего — конечно, он из лесных обитателей, ни при лорде, ни при поместье. Будь у нас желание, башку ему снести — ничего не стоит, да только что от этого проку? В девонских лесах такие, как он, тысячами бродят.
Джон кивнул. Как обычно, мысли его друга и помощника в точности совпадали с его собственными.
— Не исключено, что он пытается стать вольным; может, хочет обосноваться в Эксетере и провести год и один день за городскими стенами.
Крепостные и деревенские жители могли получить свободу, сбежав из своих поместий и проведя в городе год и один день, при этом не попавшись в руки своего господина. Иные преступники прикидывались крестьянами в бегах, и некоторым из них даже удавалось разбогатеть и занять видное положение. Если таковыми были планы Неббы, коронер не испытывал желания мешать их исполнению, по крайней мере при отсутствии доказательств причастности бывшего лучника к убийству.
Джон отпустил мужчину, и саксонский лучник мгновенно растворился в толпе. Коронер заерзал на жестком стуле, понимая, что расследование зашло в тупик.
Гвин жестом велел церковному старосте Ральфу выступить вперед. В знак уважения к происходящему староста смыл грязь с лица и собрал длинные волосы в пучок, связав их кожаным шнурком.
— Тот парнишка — Сердик — и Небба позвали меня, когда обнаружили труп. Я прихватил с собой пару человек, и мы вытащили тело из воды. Потом перенесли его сюда, в амбар, а я сообщил обо всем управляющему поместья в Нортон Холле.
Коронер Джон кивнул, встряхнув длинными черными кудрями, ниспадавшими на шею.
— А что за история с этим Неббой? Откуда он взялся?
Староста, казалось, избегал взгляда Джона:
— Да он, похоже, хороший человек, сэр. Появился в деревне во время страды, искал работу. В обмен, кроме еды да крова, ничего не просил. А нам лишняя пара рук не помеха, и управляющий лорда позволил ему перезимовать у нас.
Не так уж и часто поместье предоставляет приют чужаку, разве что проходящим мимо странствующим ремесленникам. Надо полагать, ворованное или награбленное серебро перешло из рук в руки в качестве взятки, но Джон чувствовал, что, хотя он и может приволочь лучника на допрос шерифу, вмешиваться во внутренние дела деревни не стоит.
Он помолчал, давая возможность писарю занести сказанное на пергамент.
— И ты не имеешь ни малейшего представления, откуда взялся покойник, так надо понимать?
Ральф встряхнул связанными в конский хвост волосами:
— Откуда, сэр? Только я вот думаю, что покойник не умер в том месте, где его нашли, — слишком он гнилой-то, вот в чем дело. Если б он валялся там неделю или сколько там прошло с тех пор, как его убили, мы б его обязательно увидели. Попомните мое слово, это из соседней деревни его нам подкинули. Клянусь!
Толпа зашевелилась: кто-то, расталкивая соседей, локтями пробивал себе путь.
— Врет он все! Мы его раньше не видели, так что пусть не заливает!
Из толпы вывалился крупный краснолицый мужчина в выцветшей голубой тунике, отпихнул в сторону Ральфа и яростно уставился на Джона. Заячья губа придавала дополнительную свирепость его и без того грубым чертам.
— Судя по всему, ты из Данстоуна? — спросил коронер.
Мужчина утвердительно закивал:
— Меня зовут Саймон, я церковный староста Данстоуна. Вы посылали за мной, коронер. Только мы и слыхом ничего не слыхивали об этом деле. Просто Вайдкоум не хочет платить штраф, вот и валит все на нас. Я так и знал, что этот паршивец Ральф чего-нибудь такое выкинет, так и знал!
Джон усмехнулся про себя. Обычная история для деревень — даже принадлежащих к одному и тому же поместью, — когда дело касается штрафа, каждый пытается переложить ответственность на плечи соседа.
Ральф громко возмутился, отвергая обвинения старосты соседней деревни:
Так его же не было там прошлым вечером, Саймон! И как это получается, что наполовину разложившийся труп оказался вдруг в ручье на нашей стороне, а?
Не знаю, и знать не хочу. Твои проблемы, ты и решай. Только не надо на Данстоун кивать, вот и все.
— А почем я знаю, может, ты сам или кто-то из данстоунцев его и прикончил, — окрысился Ральф.
Рыча от злости, тяжеловесный Саймон сделал шаг вперед и замахнулся на Ральфа, который отскочил подальше от кулаков разгневанного старосты-соседа.
Джон кивнул Гвину, и корнуоллец положил конец зарождающейся драке очень просто: толкнул Саймона назад в толпу кулаком размером с небольшой телячий окорок.
Раздумывая над следующим своим шагом, коронер машинально поскреб длинный подбородок, на котором пробивалась темная щетина. Он решил, что ни одному, ни второму церковному старосте доверять не стоит, и занес их в мысленный список подозреваемых, куда, кроме того, входил и Небба.
— Вы оба утверждаете, что ни Вайдкоум, ни Данстоун ничего не знают о жертве. Но, как бы там ни было, даже в такую дождливую погоду, тело не могло быть выброшено на берег ручьем, потому что он слишком маленький. А убийцы вряд ли вернулись бы через десять дней для того, чтобы перенести тело. Значит, один из вас не желает говорить правду.
Повисла тяжелая тишина.
— Посему я определяю обеим деревням штраф в размере десяти марок, если только в ходе расследования не появится какое-нибудь объяснение.
По толпе пробежал ропот. Марка составляла две трети фунта, больше тринадцати шиллингов. Десять марок — весьма тяжкое бремя, огромные деньги для любой крошечной деревушки, и Фитцральф, их лорд, вряд ли захочет заплатить хотя бы часть суммы. Единственное утешение состояло в том, что штраф подлежал уплате только после его утверждения королевскими судьями, а генерал Эйр прибудет в Эксетер не раньше, чем через год.
Тем не менее не таков был Саймон, чтобы молча смириться с наказанием:
— Коронер, наши люди в этом подлом убийстве не замешаны — ни данстоунцы, ни жители Вайдкоума. В здешних лесах полно разбойников, — прищурившись, Саймон оглянулся в поисках Неббы, но того уже и след простыл. — Они крадут наших овец и птицу, и так год за годом. Загляните в леса вокруг Спичвика и Бакленда — кого там только нет: беглые преступники, отщепенцы, сбежавшие от хозяев крепостные. И с какой стати мы должны расплачиваться за зло, которое они творят?
Присяжные забормотали что-то, соглашаясь со старостой, однако никто не выказал желания в открытую возразить коронеру.
Ральф, осмелевший после речи старосты из соседнего села, тоже подал свой голос:
И на болотах злодеев полно, и спасения от них нету. Живут они за счет воровства да грабежа — и убийством не побрезгуют, если случай подвернется.
Вот-вот, вроде Неббы, который только что тут распинался. Откуда он взялся? Ясное дело, от закона прячется, откуда ж еще? Чем не убийца, а? — предположил Саймон.
Ральф попытался отстоять Неббу, и в результате вспыхнула новая потасовка, и опять Гвину пришлось вмешаться, растолкать драчливых соседей в стороны, а самому встать между ними.
Джон де Вулф длинным пальцем указал на обоих церковных старост.
— Штраф на ваши деревни наложен не за убийство, потому как доказательств нет. Вы оштрафованы за то, что пытаетесь обмануть меня и мешаете мне выполнять мои обязанности, за то, что не устроили погоню намного раньше. Один из вас знал о трупе до того, как юноша обнаружил его в ручье. Даже если убийцы — разбойники, не думаю, что они стали бы держать смердящее тело две недели, а потом принесли и сбросили его под самой деревней. Кто-то из вас пытается свалить вину за убитого на другого.
Ответа, похоже, ни у кого не нашлось, и, поскольку больше свидетелей не было, коронер с облегчением поднялся с твердого епископского стула и вошел в амбар.
Присяжные нерешительно последовали за ним, все еще недовольно бормоча что-то себе под нос насчет несправедливости и огромного штрафа; за ними засеменили женщины и детвора. Томас подхватил свои принадлежности и бросился вдогонку.
Когда крестьяне широким полукольцом окружили похоронные носилки, Джон приблизился к убитому, сцепив пальцы рук за спиной. Высокий и сутулый, он смахивал на педагога, собирающегося прочитать студентам лекцию об анатомическом вскрытии.