– Эрон! – громко крикнула Лотти, вглядываясь во тьму. – Ишмаэль!
Спок услышал, как она бежит, задыхаясь и спотыкаясь.
– Ишмаэль!
Высокий клингон все еще раздумывал, не отводя нацеленный на Спока и Эрона дисраптор. Споку пришла в голову невероятная мысль: что, если он сейчас нарушит приказ, разрешающий вносить лишь одно изменение в ход событий, и убьет их обоих? «Как типично для клингонов», – подумал он с отвращением.
Второй клингон потянул своего напарника за руку, сказав:
– Ты, дурак, идем скорее! Они уже близко!
– Ишмаэль!
Спок повернул голову, чтобы предостерегающе крикнуть, и увидел их на дороге. Под руку с грузным Клэнси и высоким Джейсоном Болтом бежала толстушка Лотти. Ее светлые волосы сверкали при свете звезд. Еще Спок заметил блестящий ствол винтовки Джейсона.
Клингоны зашевелились, и Спок быстро повернулся к ним, с готовностью убить обоих, если они попытаются выстрелить.
Но те словно испарились. Вокруг стояли лишь черные стволы деревьев, да вдали слышался какой-то шорох. Через минуту он услышал завывание мотора их транспортного средства.
Первой к Споку подбежала запыхавшаяся Лотти, Джейсон и Клэнси немного отстали. Спок внезапно понял, что все еще стоит на коленях, дрожа от холода. Он почувствовал, что смертельно устал. Как и окружившие его люди, Спок смотрел на распростертое на грязной дороге тело человека, ради спасения которого он пролетел через несколько галактик и веков.
Клингоны выполнили свою миссию и улетели. Последняя нить, связывавшая Спока с родной планетой, оборвалась. Он остался один, и он проиграл.
Глава 17
Спок отложил в сторону полые иголки и кусок резиновой трубки, затем свернул шелковый шарф, который использовал как жгут. Он очень устал и уже ничего не видел кроме допотопных инструментов, которые ему предоставила доктор Гэй, и своих собственных рук. Заметив это за собой, и сочтя симптомом переутомления, Спок решил передохнуть.
Он окинул взглядом крошечную комнату.
Джошуа Болт сгорбился в старом кресле, придвинутом к кровати. Спок помнил, что в этом кресле сидел Эрон со своими счетами, когда он сам впервые очнулся от стука дождевых капель по стеклу. Тогда боль утихла, но в голове осталась пустота. Очнувшись, Спок оказался без прошлого и будущего. Все это время приходилось жить только сегодняшним днем.
Лицо Джоша побелело от потери крови, закрытые глаза немного запали.
На обескровленном лице брови казались темнее, чем обычно. Рядом лежал бледный, как простыня, Эрон. Лицо его очень изменилось, выглядело изможденным и было наполовину замотано бинтами, закрывавшими незаживающие раны.
Спок вздохнул. Пятьдесят один час. Джейсон и Джереми уже отдали свою кровь. У Стемпла кровотечение никак не останавливалось. Сколько понадобится времени для того, чтобы зажили внутренние органы? Как долго протянет Эрон, если ему все вре мя вливать кровь? Спок хотел трезво оценить ситуацию, но его захлестнули эмоции.
Вздохнув, он вышел из комнаты.
Гостиная в маленьком домике на Игл Хед Пойнт была погружена во тьму.
Спок прислонился к полке над камином, глядя на последние красные угольки, тлевшие в золе. Необходимо было срочно что-то придумать. Он понимал, что из-за смертельной усталости скоро от него совсем не будет толку, но оставить Стемпла не на кого.
Медицинская биология не была его специальностью, хотя Спок достаточно разбирался в ней, чтобы понимать, чем занимаются его подчиненные. Имейся у него сейчас минимальный набор средств и инструментов, Спок смог бы спасти жизнь Стемпла. Но без лекарств, без специального оборудования, без электричества… Он уткнулся лицом в ладони, упрямо борясь со сном.
Мелкие раны, нанесенные дисраптором, ссадины и порезы начинают затягиваться через восемь и заживать через сто часов и не требуют большого внимания. Но это в том случае, если поврежден только эпидермис.
Что касается повреждения внутренних органов у людей, то никаких исследований о том, как быстро они восстанавливаются, если не оказывать необходимую медицинскую помощь, естественно, не проводилось. Изучать это могли в своих лабораториях лишь безжалостные клингоны.
Если бы Спок смог поддерживать жизнь в теле Эрона достаточно долго, пока не найдет хоть какой-нибудь стимулятор сердечной мышцы, если бы у него было достаточное количество человеческой крови, чтобы сердце Эрона все время билось, – ох, если бы он мог поспать, а то как бы не наделать ошибок!
Спок тряхнул головой и провел рукой по волосам, боясь, что сон его одолеет. Если это случится, Эрону придет конец. Это будет катастрофой, ведь карсиды появятся уже через несколько месяцев, и кто знает, чем все это может кончиться.
Зачесывая назад черную гриву своих волос, с помощью которых он скрывал необычные для людей особенности своего лица, Спок коснулся мелких шрамов на висках и вздрогнул. Как ужасно терпеть поражение после стольких испытаний!
Сзади послышался голос Сары Гэй, произнесшей:
– Они такие же как у Джошуа, правда?
Спок вздрогнул и обернулся. Он настолько ушел в собственные мысли, что даже не заметил сидевшей в темном углу Сары. Она протянула руку, чтобы зажечь лампу, и Спок увидел ее неясные очертания. Он знал, что при свете Сара ясно увидит то, что конечно заметила, когда он зачесывал назад волосы. Ей бросятся в глаза его необычные брови и странная форма ничем не прикрытых ушей.
Она ничего не сказала, лишь молча смотрела на него при свете керосиновой лампы.
Спок знал, что доктор Гэй мыслит очень логично. Она не задавала вопросов, ответы на которые были и так очевидны. Наконец, она спросила:
– Как он?
– С Джошуа ничего не случится. – Спок только сейчас понял, почему она пришла. Но Сара покачала головой.
– Я говорю не про Джоша.
Спок пристально посмотрел на нее, затем покачал головой.
– Я не знаю. Пока что мне удается поддерживать в нем жизнь, но не знаю, как долго это протянется, – сказал он усталым голосом.
Их взгляды снова встретились. Еще один вопрос требовал ответа, но Сара лишь спросила – Как вы попали к Эрону?
– Мы встретились случайно, – тихо отозвался Спок. – Я не собирался ни во что вовлекать его.
Она, поднялась и, подойдя к двери спальни, заглянула внутрь. Затем, сверкнув стеклами очков, снова повернулась к Ишу и спросила:
– Что это? Я никогда не видела ничего подобного. Прошло столько времени, но раны на его лице и груди нисколько не затянулись. Кровь совершенно не свертывается. Это что-то…
– Неземное, – договорил за нее Спок. – Доктор Гэй, мне очень жаль.
Это не имеет никакого отношения к вам и почти никакого ко мне. Я оказался вовлеченным в эту историю против воли. И сделаю все, что в моих силах, чтобы спасти его.
Сара некоторое время молчала, затем спросила:
– Откуда вы?
Спок устало покачал головой.
– Название моей планеты ни о чем не скажет вам. Земные астронавты еще даже не обнаружили эту звезду.
– Понимаю, – она посмотрела на свои пальцы, лежащие на дверной ручке, затем снова подняла глаза на Спока.
– Знаете, я догадалась обо всем во время танцев.
Спок удивленно поднял брови. Сара слегка улыбнулась.
Она шагнула вперед и взяла его руку своими тонкими, длинными пальцами. Рука оказалась холодной. Спок давно заметил, что у людей ужасно холодные конечности. Затем отпустила его руку и легко провела пальцем по щеке Спока.
– Щека горячая, как при лихорадке, – сказала она таким тоном, каким, наверное, привыкла ставить диагнозы. – Где-то около сорока градусов.
Человек бы уже бредил. Вам пришлось нелегко.
Она снова взяла Спока за руку и приподняла рукав его рубашки, обнажив шрамы на запястье.
– Они появились не так уж давно, верно? У землян, когда они краснеют, испытывая сильные эмоции, шрамы становятся розовыми. Так бывает и во время танцев. Когда пары начали расходиться, вы взяли меня за руку, и я кое-что заметила. Шрамы на вашем запястье стали зелеными, как недозрелое яблоко.