Громоздкая, уродливая штука, явно созданная для функциональности, а не для эстетики. Похоже, она была повреждена – по ее поверхности, ослепительно-белой, с треском пробегают разряды тока. С ближайшей к нам стороны выходит пар: топливо или, если экипажу не повезло, кислород и атмосфера, вырываются наружу, точно теплое дыхание в холодный день, и затягиваются в эту бесконечную клубящуюся тьму.
Если станция принадлежит Терре, то ее дизайн определенно архаичен.
Но это не объясняет, что она вообще здесь делает.
Или как мы сюда попали.
Все это не имеет смысла.
– Зила? – Это Скарлетт. – Что там происходит? Ты видишь эшварское Оружие? Что с состоянием вражеского флота? Мы в опасности?
– Мы… – Я не уверена, как ответить на ее вопрос.
– Зила?
От станции тянется толстый кабель из блестящего металла. Длиной в сотни тысяч километров, он извивается и колышется, но одним концом прочно держится на разрушенной конструкции. С другой стороны, на краю этого бурлящего вихря темной материи, на прямоугольной раме натянут огромный парус из ртути, поверхность которого сотрясается, будто нефтяное пятно. На моих экранах он кажется крошечным, но для того, чтобы я вообще могла его увидеть с такого расстояния, парус должен быть гигантским.
Если бы я не знала наверняка, то подумала бы, что это…
– Неизвестное судно, вы вторглись в ограниченное пространство Терры. Назовите себя и сообщите коды допуска, или по вам будет открыт огонь. У вас есть тридцать секунд, чтобы подчиниться.
По кабине разносится резкий и нестройный голос. Пульс учащается, что совсем не помогает.
Я не вижу другого судна. Откуда доносится голос?
К тому же у меня нет кодов допуска, а еще я не знаю, от кого исходит вызов – от друга или врага.
Хотя едва ли у моего экипажа длинный список друзей на данный момент времени.
Я нажимаю кнопку внутрикомандной связи и быстро говорю:
– Скарлетт, пожалуйста, скорее на мостик. Требуются твои дипломатические навыки.
– Неизвестное судно, назовите себя и введите коды допуска. Невыполнение этого требования будет истолковано как враждебные намерения. У вас осталось двадцать секунд.
Я просматриваю панель управления корабля и вытягиваюсь – каждый сильдратиец старше двенадцати лет выше меня, – чтобы нажать кнопку, которая переключит наш канал со звукового на визуальный. Нужно выяснить, кто ко мне обращается.
Лицо, заполняющее экран коммуникатора, закрыто черным дыхательным аппаратом, толстый шланг змеится куда-то за пределы видимого. Маска скрывает все, что находится ниже глаз пилота, а шлем загораживает все, что выше.
Однако я смотрю на терранина, скорее всего, восточноазиатского происхождения, возраст и пол неясны. Какой бы странной ни была ситуация, возможно, с терранами получится договориться – в конце концов, мы одного вида.
– Пожалуйста, подождите, – говорю ему. – Я вызываю Лика своей команды.
– Коды доступа! – требует пилот, прищурив глаза. – Сейчас же!
– Поняла, – отвечаю. – Я не могу сообщить коды, но…
– Вы нарушили границы ограниченного пространства Терры! У вас есть десять секунд, чтобы предоставить надлежащий допуск, или я открою по вам огонь!
Повсюду вокруг меня оживают сигналы тревоги, вспыхивают огни и высвечиваются символы сильдратийцев, а громкоговоритель орет на меня. Я не понимаю слов, но знаю, что он говорит.
«ВНИМАНИЕ, ВНИМАНИЕ: обнаружен ракетный обстрел».
– Пять секунд!
– Пожалуйста, – говорю я. – Прошу, подождите…
– Огонь!
Я наблюдаю, как на наших сканерах появляется крошечная светящаяся полоска.
У нас нет двигателей. Нет навигации. Никакой защиты.
Мы уже должны были быть мертвы. Сожжены Авророй и Оружием. Но почему-то умирать снова кажется каким-то несправедливым.
Свет приближается.
– Пожалуйста…
Ракета попадает в цель.
Огонь разрывает мостик.
БУМ.
2.1 | Скарлетт
Чернота обжигает белизной мою кожу. Я ощущаю окружающий меня звук, металлический привкус на кончике языке, слышу прикосновения и трогаю запах, пока все, чем я являюсь, чем была и чем когда-либо буду, распадается на части и сливается воедино, и снова, и снова, и сно…