— Эх ты! – насмешливо возмутился Тьег. – Аспект – то, что делает нас нами.
— Душа?
— Души не существует. Все мы – вода одного океана, нас различают друг от друга только намерения, устремления, идеалы. Это и есть аспект.
Асавин непонимающе поморщился. Ирдианство казалось ему диковатым.
— Это и есть аспект, — тихо повторил Тьег. – Ты заботишься обо мне, оберегаешь, как и Галь. Спасибо.
Асавин скрыл за улыбкой борьбу противоречивых эмоций. Тьег —исключительный дурачок, не знающий ничего о жизни. Мысль о том, что могут существовать настолько наивные люди, забавляла и причиняла боль одновременно. Отчасти потому, что Асавин и сам был когда-то таким. Тоже грезил чистыми мечтами, тоже смотрел в рот старшему брату. И где он теперь, кем стал? «Лучше и не думать об этом».
Выплеснув гнев на портьеру, Тьег, кажется, немного успокоился. Из приоткрытого окна показался кусочек неба. Цвет его переменился, говоря о наступлении вечера.
— Пойду, снова попытаю удачу, — сказал Асавин. – А ты сиди здесь вместе с Куртом. Не выходи, никому, кроме меня, не открывай, ни с кем не говори. Ты меня понял?
Мальчишка сердито свел зачерненные брови.
— Ты меня понял? – повторил Асавин.
Коротко кивнув, рубиец отвернулся. Пусть дуется, сколько влезет. Главное, будет в безопасности.
Пока Асавин собирался, в комнату вернулся Курт. Он ходил к колодцу в паре домов отсюда. Выкрашенные басмой[1] волосы превратили его в обычного нерсианского слугу. Пожалуй, Курт проницательней хозяина, и поэтому категорически Асавину не нравился.
Асавин покинул дом, когда красное солнце склонилось к горизонту и утомительная дневная жара отпустила город. Он вышел, приложил ладонь ко лбу, посмотрел на облака, которые принесло с запада. Серые, всклокоченные и тучные, быть дождю. Асавин улыбнулся. Последний день Высокого Солнца – прекрасный повод прогуляться.
Он двинулся по узкой улочке, затесавшейся между рядами четырехэтажных длинных домов с красными черепичными крышами. Квартал Звонарей был не самым плохим, несмотря на расползающиеся молнии трещин по стенам, корявые узкие дороги, где густо пахло нечистотами, помоями и гниющей на солнце рыбой. Здесь солнце относительного благополучия еще нет-нет, но освещало дома. Небогатые ремесленники селились в этих ласточкиных гнездах, создавали семьи и плодили ту кровь, что текла по жилам города. Асавину казалось, что стоит приложить ухо к стене — непременно услышишь ровный пульс и спокойное дыхание Ильфесы. Ставни отворялись, впуская в жилища вечернюю прохладу. Потянуло сладковатым запахом ильфедры из ближайшей питейной. Где-то далеко звенела расстроенная мандолина, скрипела телега, торговка хрипло предлагала персики. В маленькой часовенке Его Благодати зазвонили колокола. Мерный звук отражался от стен, расплывался в густом воздухе, обволакивал Асавина. Сейчас благочестивые пойдут на вечернюю молитву, а ему надо ниже и дальше, в самую настоявшую Гаялту, темный ледяной ад.
От этих мыслей Асавин зябко поежился. Он уже почти месяц избегал спускаться в бездны Угольного порта и показываться на глаза Френсису, но все сточные воды стекаются в канавы, а все слухи – в питейные самого нищего района. Он оттягивал неизбежное так долго, как мог. Страшно представить, что произойдет, попадись Тьег в руки Висельников!
Дойдя до Крабьего спуска, Асавин заметил, что за ним следят. Не оборачиваясь и не сбавляя шагу, он судорожно подумал: «Кто? Люди Протектората? Люди Френсиса? Люди того гуся, которого я подставил пару месяцев назад?». Он нырнул за угол дома и положил ладонь на рукоять даги. Пусть он неважный боец, то неожиданность будет на его стороне. Кинжал послушно покинул ножны, палец нащупал потайную кнопку. Тяжесть стали успокаивала нервы. «Соберись, старик», — мысленно прошептал Асавин.
Он был готов увидеть кого угодно, даже имперскую гвардию.
— Успокойся, это я, — шепнул Тьег.
Мальчишка поднял руки вверх. «Во дурак!» — мелькнуло в голове Асавина.
— Ты зачем пошел за мной? Я же сказал оставаться дома!
— А я не ребенок, чтобы беспрекословно подчиняться.
Асавин еле сдерживался, чтобы не зарычать в голос. Он толкнул Тьега к стене:
— Я пошел в трущобы, в рассадник бандитов и ворья. Там нет места таким как ты!
— Каким? – упрямо спросил мальчишка.