— Иден, любовь моя, ты помнишь их? Они твои старые соседи?
Я отвожу взгляд, полный ужаса от сцены передо мной и поворачиваюсь к этому злобному и соблазнительному голосу и вижу веселую ухмылку на лице Люцифера.
— Зачем ты это делаешь?
— Потому что ты этого заслуживаешь. Потому что они заслуживают.
— Это действительно необходимо? — спрашивает Нико, изображая скуку. Если бы не добела сжатые кулаки на столе, Нико кажется чрезвычайно равнодушным на фоне всего этого ужаса.
— Да, — отвечает Люцифер, даже не взглянув на него. — Кроме того, разве мы не заслужили немного веселья?
Он машет рукой, приказывая подвести двух заключенных. Два огромных монстра силой ставят их в нескольких шагах от обеденного стола, и тем самым привлекают мое внимание. Пленники, дрожа, едва стоят на кроваво-красном полу. Не хочу на это смотреть, потому что я знаю их. Они выглядят для меня совершенно незнакомо, до тех пор пока…
— Захари Финч, — начинает Люцифер. — Звезда спорта, дамский угодник и самый печально известный гомофоб средней школы Пола Робсона. Иден, дорогая, ты ведь тоже там училась?
От отвращения я прищуриваю глаза.
— Что ты делаешь?
— Из всего, что я узнал, — продолжает Люцифер, игнорируя мой вопрос, — наш Захари пустил о тебе слух, утверждая, что у тебя с твоей сестрой, Мери непристойный шашни. Он всем рассказывал о лесбиянках, состоящих в родственной связи, которых он застукал трахающимися на какой-то вечеринке. Конечно это было после того, как он пытался заставить тебя переспать с ним на той самой вечеринке, а ты в ответ заехала ему коленом по его менее впечатляющему мужскому достоинству. Так дело было, Захари? Расскажи нам, как ты пытался изнасиловать Иден, а затем заморал ее репутацию своей ложью.
— Пожалуйста, — хнычет долговязый парень, его рыдание звучит еще более жалко. Как долго он здесь? Он выглядит истощенным и болезненным. — Я не понимаю, что ты от меня хочешь. Прошу, мне очень жаль.
— Да, — задумчиво произносит Люцифер, злобно кривя чувственными губами. Его шлюхи тут же стонут при звуке его голоса. — Да, Захари. Тебе, действительно, очень жаль. Но не настолько, насколько вскоре станет.
Люцифер обращает свое жестокое внимание на девушку, стоящую рядом с Захари, хрупкую блондинку, тихо плачущую в грязные руки.
— Посмотри на меня, дорогая. — Голос Люцифера такой нежный и ласковый, но повелительные нотки в нем всегда присутствуют. Девушка подчиняется, слезы стоят в ее зеленых, переполненных ужасом, глазах. — О, так-то намного лучше. А теперь, ты сама представишься гостям в этой комнате или же мне это сделать?
Она начинает громко рыдать, при этом не разборчиво умоляя о пощаде. Её отчаяние, кажется только еще сильнее разжигает желание в глазах шлюх, вместе с жаждой садизма Люцифера.
— Очень хорошо, дорогая. Для меня это будет честью. Даниэль Маккалоу, — начинает он, сцепив в замок пальцы перед грудью. — Что я могу сказать, чтобы охарактеризовать данное создание перед нами?
Внезапно, Люцифер вскакивает на ноги, заставляя тем самым замолчать всех. В бесшумной комнате, похожей на пещеру не слышно не единого дыхания. Грязные заключенные дрожат и запах мочи в комнате становится сильнее. Люцифер подходит к ним ближе, а охранники, похожие на змей делают шаг назад. Они как минимум выше Люцифера на голову, но его близость принуждает их повиноваться ему.
— Я знаю таких, как ты, — шепчет он, почти касаясь губами влажной от слез щеки девушки, — Которые издеваются над слабыми. Которые получают удовольствия от чужих страданий. Ты насмехалась и издевалась над Иден в средней школе. Ты сделала из нее изгоя — урода. И когда ты устала от Иден, то перекинулась на ее сестру. Так ведь, Даниэль? Расскажи, как ты и твои шестерки бросали в нее использованные тампоны в коридоре школы. Или как ты засунула собачье дерьмо в ее шкафчик. В отличии от Иден, ты училась в старших классах, поэтому Мери было легко застать одну. Ты все обдумала и действовала жестоко, когда узнала, что она была самой уязвимой. И ты не проявила ни капли раскаяния. Нет. Ты чувствовала себя озлобленной…даже правой. Как она посмела, нищая сирота, дышать тем же воздухом, что и ты.