— Если это всё, — тихо начинаю я, пока прислуга убирает со стола тарелки после десерта, — то я вернусь в свою комнату.
— Нет. Не вернешься.
Я поднимаю глаза и пытаюсь сосредоточится на суровом выражении Люцифера и игнорировать огонь в его глазах. Может быть, мое молчание, наконец-то, дошло до него. Отлично. Пусть видит, что я не собираюсь становиться его жалкой марионеткой.
— Иден, я прошел через многое, чтобы заполучить тебя, и несмотря на то, что твой комфорт является первостепенным, не забывай, кто сидит перед тобой. Ты ведь хорошо помнишь, что проявление доброты с моей стороны в новинку. Прими это во внимание. Я сглатываю свое волнение, позволяя ему скользить по моему сжатому горлу и осесть в полупустом животе.
— А если нет?
Черты его лица искажают злость и бешенство. Подавшись вперед, Люцифер ставит локти на стол. Шлюхи перестают тошнотворно хихикать. Даже звук возбужденных вздохов, жаждущих бойни смолкают.
— Тогда молись своему Всевышнему, чтобы никогда не узнать этого.
Он медленно откидывается на спинку кресла и при этом не сводит с меня глаз.
— Теперь, когда ты наконец перестала вести себя, как ребенок, я хотел бы, чтобы ты кое-что увидела.
Я тщательно обдумываю свои следующие слова. Я могла бы покончить с этим прямо здесь. Могла бы плюнуть ему в лицо и сказать, чтобы валил нахер. Что он может мне сделать? Пытать? Убить? Нет никакой гарантии, что после того, как он получит желаемое, он этого не сделает. Так чего же мне ждать? Мука эхом отзывается в груди. Я не могу так с собой поступить. Не могу, хоть на секунду, поверить, что Ли рискнет своей жизнью и жизнями Се7мерки, чтобы спасти меня. Он сделал свой выбор, и в конце концов, им стала не я. Я никогда не была его выбором. Это миссия Адриэль или даже Лилит. У него было столько причин не выбирать меня, так что я была настолько глупа и слепа, чтобы поверить, что за меня стоит драться. Я одинокая девушка — одинокое серое пятно в его небе полном звезд, о котором быстро забывают. Я смотрю на красоту и великолепие зла, и мне интересно, что, если мы изменимся после всего этого. Он был изгнан и оторван от своего создателя. Неужели он виноват из-за своей разлагающейся души? Когда всего то хотел, чтобы его услышали и приняли его уникальность? Не могу винить его за то, что он не является картиной совершенной нравственности, потому что я также от этого далека. И кто мне скажет, что Бог еще не отвернулся от меня? Когда я скреблась и боролась за жизнь каждый чертов день с того самого момента, как только мать пыталась вырезать меня из утробы в попытке избавиться от меня?
Мы смотрим друг на друга еще полминуты, после чего я говорю:
— Хорошо. Показывай.
Улыбка Люцифера ослепительная и в тоже время обескураживающая.
— С удовольствием. Я припас этот сюрприз. И сейчас…ты увидишь насколько глубоко я тебе предан.
Я громко сглатываю.
Я понятия не имею на что только, что согласилась.
Глава 3
— Сюрприз?
— Да, — протяжно произносит Люцифер, откидываясь назад в плюшевый бархат своего кресла с высокой спинкой. — Думай об этом, как о подарке от меня на новоселье. — Он щелкает пальцами, и прислуга поспешно наполняет наши бокалы.
— Мне не нужны никакие подарки.
— Ну это ты так считаешь. Поверь мне…этот один из самых приятных. Уже догадалась, о чем речь?
Я сжимаю кулаки на коленях. Я больше не собираюсь играть в его игры. Я сделала то, что он хотел. Продала душу — тело — ради спасения мира, который давным-давно отвернулся от меня. Я пообещала себе, что больше не буду пить, но если мне придется сидеть здесь и дальше, то помощь алкоголя будет не лишней. Я протягиваю руку и беру только что наполненный вином бокал и выпиваю до дна. С другой стороны стола слышу неодобрительный рык, замаскированный под кашель. К счастью, Люцифер слишком поглощен собой, чтобы заметить.
— Нет. Поэтому, может уже хватит тянуть резину? Просто вручи его, — бросаю я вызов Люциферу, после того как слизываю последние капли Каборне с губ. Я скрещиваю руки перед грудью, чтобы хоть как-то заглушить предательский трепет моего сердца. Люцифер дважды хлопает в ладоши, подавая знак, что время пришло для подарка. Когда я слышу глухие крики, смешанные с громким «Ура!» от демониц-шлюх, сидящих напротив, желчь подкатывает к моему горлу.
«Не смотри», говорю я сама себе. «Не реагируй. Даже не дыши». Но я терплю неудачу и тут же мне захотелось вырвать себе глаза. Парня и девушку, которым около двадцати лет, бросают в середину комнаты два охранника, одетые, как любители БДСМ, в черную кожу и цепи. На фоне их бесчеловечно огромных накаченных тел, с мышцами размером с валуны, их головы кажутся невероятно маленькими. Темная, чешуйчатая кожа, как масло на асфальте, а их глаза такого болезненно-желтого оттенка. Я с трудом сглатываю, молясь чтобы то вкусное филе и красное вино не покинуло мой желудок. Остолбеневшие пленники с засаленными волосами и мокрыми от слез и пота лицами, стоят перед нами лишь в грязном нижнем белье. Тяжелый запах мочи и рвоты бьет мне в нос.