- Он вернулся, - сказала она, не выказывая никаких эмоций. – Скажите, председатель, как это возможно? Все эти годы вы утверждали, что темный лорд повержен, убит, развоплощен, - подняла она с кафедры знакомую всем книгу «Взлет и падение темных искусств». – Откуда же он вдруг взялся теперь? Как попал в Хогвартс?
— Это два разных вопроса, - продолжила между тем женщина, напоминающая своей внешностью одну из Алайсиаги[1] или кого-то типа Брунхильды[2], - но оба они указывают на допущенные вами, директор, серьезные ошибки.
«Говорила бы прямо, - внутренне поморщился Дамблдор. - На мою некомпетентность они указывают. Ты ведь это имеешь в виду?»
- Итак, Волан-де-Морт вернулся, - шум в зале, - а Мальчик-Который-Выжил едва не погиб при встрече с горным троллем, который тоже как-то «просочился» в школу. Мистер Поттер, как рассказывают мои дочери, милый хорошо воспитанный мальчик. Неглупый и в меру прилежный в учебе. Однако он не боец, он никак не подготовлен к борьбе с темным лордом. Не обладает подобающей силой, не обучен технике ведения боя. Как, по вашему мнению, директор, он будет противостоять лорду Волан-де-Морту?
Красиво выступила, облила ведром дерьма и посеяла страх и неуверенность в душах многих членов Визенгамота и чиновников Министерства. Люди задумались о том, кто станет их защищать, и обнаружили вакуум. Дамблдор стар, Поттер юн и неподготовлен, Аврорат к новой войне не готов, а боевых магов в Англии нет. Хотя… Вот именно, теперь все взгляды устремились на двух женщин, на леди Энгельёэн и на леди Блэк. А ведь в их компании подвизается еще один Блэк – оболганный и «преданный друзьями», но позже оправданный судом Визенгамота Сириус Блэк. И к слову сказать, это не только вопрос репутации и престижа. Это так же вопрос выживания. Начнись сейчас новая война, кого он, Дамблдор, сумеет выставить от ордена Феникса? Старика Грюма, трусоватого Дедалуса Дингла или недотепу Уизли? Правда в том, что у него не осталось серьезных бойцов. А вот у Леди Анны таких трое, а, возможно, даже пятеро, если иметь в виду Адару Блэк, которую по слухам тренирует сама Энгельёэн, и переметнувшегося к графине Кингсли Бруствера.
«Надо будет посмотреть, кто из молодых работает сейчас в Аврорате, - сделал в уме заметку Дамблдор. – И еще студентов шестого-седьмого курсов проверить. Война не завтра начнется… Надо успеть к ней подготовиться. Подготовить сильных бойцов».
Мысли о делах позволили пересидеть заседание с наименьшими потерями. Не взорваться, не наговорить лишнего. Согласиться, глядя на всех ораторов благожелательным взглядом, что недостатки в работе есть, но они уже исправляются, а дальше будет еще лучше. Тем не менее, он прекрасно понимал, что никто в здравом уме и твердой памяти свергать его с пьедестала и сгонять с насиженного места всерьез не собирался. Враги имели другую цель, и они ее, в общем-то, с успехом реализовали. Трон пошатнулся, пьедестал дал трещины, и его, Дамблдора, впервые в жизни заставили оправдываться. Что ж, долг платежом красен, не так ли?
Когда заседание завершилось, и члены Визенгамота начали расходиться, Дамблдор оказался рядом с леди Лонгботтом. Не случайно, но в то же время ненавязчиво, то есть, не привлекая к этой «незапланированной» встрече излишнего внимания.
- Августа, - сказал он ей тихо, – надо поговорить. Зайдите, пожалуйста, в отдел Регулирования. Я буду вас ждать в кабинете Артура Уизли.
И все, собственно. Остальное, - интонация, тембр голоса, сверкание света в стеклышках очков-половинок, и даже доброжелательный взгляд над дужкой очков, — все это служило тому, чтобы его слова воспринимались всерьез. Так и случилось. Леди Лонгботтом чуть кивнула в ответ, и еще через четверть часа они уже пили чай в крошечном кабинете Артура. Чай был так себе, - чиновничий, - но разговаривать на серьезные темы всухую было не принято. Переходить сразу к делу – тоже. Поэтому они потратили еще немного времени на разговор ни о чем, - о погоде, о здоровье, о Невилле, - и только тогда Дамблдор перешел к делу.