Танцевать Гарри не пошел, не его это, а вот посмотреть полотна старых мастеров, висевшие на стенах гостиной и смежных комнат, было любопытно. Ни у них дома, ни даже в имении Лонгботтомов магловских картин не было. А между тем, у маглов картины совсем не такие, как у волшебников, но, если сравнивать, например, эти с теми, что висят в Хогвартсе, то в девяти случаях из десяти маглы выигрывают. Волшебники умеют колдовать, а вот картины пишут не слишком хорошо. У кого-то способностей не хватает, а у кого-то техники. И это, в общем-то, понятно. Живопись, как и любой другой вид искусства, требует наличие таланта. Процент же талантливых людей крайне низок, что у маглов, что у магов. И даже, если кто-то из волшебников родился с Даром, ему негде будет учиться писать полотна или сочинять музыку. У магов нет ни академии художеств, ни консерватории, ни университета, в котором обучали бы искусствам. Гарри обо всем этом читал в магловской книге по истории искусства и еще тогда подумал, что кроме юридической школы в Волшебной Сорбонне и отделения целителей при медицинском факультете Венского университета, у волшебников очень мало возможностей к совершенствованию своих способностей и огранке таланта. В магической науке и в зельеварении ученики индивидуально учатся у мастеров. Все, как в средние века, потому что волшебников слишком мало, чтобы открыть хотя бы один университет.
«Хотя в Европе могли бы», - подумал Гарри, вспомнив, что, по приблизительной оценке, в Европе проживает порядка ста пятидесяти – ста шестидесяти тысяч волшебников. И это, не считая огромной магической России, в которой тоже, наверное, живет много ведьм и колдунов. Но все-таки речь не о волшебниках, как таковых, а об искусстве.
Поттер стоял напротив одной из картин и не мог оторвать взгляд от трех граций[11], являвшихся центром ее композиции.
- Конечно, это не мы с сестрами, - хмыкнул кто-то за его спиной, - но то же симпатичные.
Он обернулся и посмотрел на Изабо снизу-вверх, она была почти на голову выше Гарри.
- Я видел похожих женщин, - сказал он, - на картине Боттичелли[12] «Весна». На иллюстрации в книге, конечно, потому что полотно находится в Италии, а я, как ты знаешь, никогда не покидал пределов Англии.
- Эту картину Боттичелли сжег вместе с несколькими другими в состоянии религиозного аффекта[13]. То есть, хотел сжечь, но одна из Энгельёэнов спасла ее, буквально вытащив из пламени. И вот «Три грации» здесь, в нашем доме, а могли просто сгореть.
- То есть, никто не знает, что она уцелела? – задал Гарри закономерный вопрос.
- Мы волшебники, Гарри, о нас тоже никто не знает, - пожала девочка плечами, - и что с того?
- В конце коридора есть дверь, - шепнула через мгновение, указав взглядом на арку входа в коридор. – Прямо за дверью начинается винтовая лестница на второй этаж. Буду ждать тебя наверху через десять минут…
Шепнула и исчезла.
«Она знает заклинание невидимости? – удивился Поттер. – Вот это – да! Ей же всего одиннадцать! Хотя, может быть, поэтому ей не верят?»
Он походил еще немного вдоль стен, рассматривая полотна старых мастеров. Они все были разными по стилю, сюжету и настроению, не говоря уже о цветовой гамме, но каждая по-своему интересна, хотя некоторые нравились ему больше, а другие – меньше. Затем он прошел, стараясь при этом не мельтешить и не привлекать к себе внимания, в коридор, о котором сказала ему Изабо, нашел лестницу и без приключений поднялся на второй этаж. Девочка ждала его наверху лестницы и сразу же отвела в одну из комнат, расположенных в этом крыле особняка.
— Вот смотри! – позвала она его к столу, на котором были разложены колдографии. – Это все, что у нас есть. Мы сначала хотели сделать для тебя копии, но потом решили, что не стоит пока. Кто-то может их найти у тебя, возникнут вопросы…