- С нами Поттер! – крикнул кто-то из-за стола факультета Гриффиндор.
«Идиоты!» - Изи покачала мысленно головой, но, увы, из песни слов не выкинешь, идиоты и есть.
– Гарри, - продолжали кричать грифы, - иди к нам! Мы поможем тебе сразить Того-Кого-Нельзя-Называть!
«Детский сад, штаны на лямках!»
- Поттер никуда не пойдет! – отрезала Изабо. – Я… мы не позволим использовать его в качестве жертвенного агнца. Тем более, что это бесполезно. Не правда ли, господин директор?
Сначала в зале возник шум, вызванный словами Изабо, но затем Дамблдор поднял руку, и настала тишина.
- Что ж, - сказал директор после короткой паузы, - наверное, пришло время сказать правду.
«Не наделал бы «делов», не пришлось бы краснеть! А теперь что ж, если не погибнет на войне, пойдет под суд. И он это знает».
Между тем, в зале снова воцарилась тревожная тишина, и все взгляды были устремлены сейчас на директора. Выглядел Дамблдор неважно. Чувствовал себя наверняка еще хуже, но воленс-ноленс вынужден был сейчас сказать правду. Продолжать утаивать факты перед лицом военной угрозы было бы куда хуже.
- Гарри Поттер, - сказал он, - не убивал темного лорда. И шрам на его лбу оставило не отразившееся заклинание, а осколок кирпича, когда стену детской комнаты снесло взрывом. На самом деле, кое для кого это давно уже не тайна. Об этом знают сам Гарри и его мать леди Эванштайн, знают сестры Энгельёэн и их мать леди Энгельёэн, и еще человек десять во всей магической Британии.
- Но как же так! – завопил кто-то за столом Гриффиндора. То, что говорил сейчас Дамблдор, рвало шаблон и вызывало у детей когнитивный диссонанс.
- Тогда кто же победил Того-Кого-Нельзя-Называть? – спросил кто-то из рейвенкловцев, которые всегда отличались от гриффиндорцев тем, что умели думать и правильно формулировать вопросы.
- Кто же, если не Гарри, всех нас спасет? – тоненько хныкнула рыженькая девочка с Пуффендуя.
- Наверное, нам придется сделать это самим, - зло ответила ей Изабо. – Один француз-магл сказал об этом так:
«Никто не даст нам избавленья:
Ни бог, ни царь и не герой.
Добьёмся мы освобожденья
Своею собственной рукой»[3].
- Хорошо сказано, - кивнул Дамблдор. – Никогда не слышал этих стихов, но суть понятна, и я с нею согласен. Что же касается того, кто победил Волан-де-Морта, то это была сестра Гарри Гарриет Поттер.
Гул голосов прокатился по залу, и все разом снова повернулись, чтобы посмотреть на Поттера, но сразу же вернули взгляды к тому, на кого смотрели прежде. Никто не задал Дамблдору вопроса о девочке, но этот и другие вопросы подразумевались. Они содержались во взглядах детей и взрослых, и в той тишине, которая легла сейчас на огромный зал.
- Время для правды, - покивал своим мыслям Дамблдор. – А правда такова, дорогие мои. Гарриет Поттер была невероятно сильной ведьмой уже в том возрасте, когда другие дети не демонстрируют даже легеньких выбросов. Полагаю, ее сила была сопоставима с моей и с силой темного лорда. Такое случается крайне редко, но все-таки иногда случается. И тогда, в ту роковую ночь появление лорда Волан-де-Морта испугало ребенка, и произошел стихийный магический выброс невероятной силы. Именно он развоплотил темного лорда и разрушил стены детской комнаты Поттеров. Я был первым, кто добрался до их дома. Нашел тело Джеймса Поттера, убитого в бою с темным лордом, лежащую без сознания Лили, у которой от заклинания Волан-де-Морта была переломана половина костей. В детской кроватке плакал Гарри. Его лицо заливала кровь из раны на лбу, а в другой кроватке тихо спала Гарриет. Это был результат отката, но выглядело это именно так – ребенок спит. Мне потребовалась всего лишь минута, может быть, две, чтобы понять, что здесь произошло, но должен сознаться, я сделал из случившегося неправильные выводы. Во-первых, я решил, что с темным лордом покончено раз и навсегда, и это означало, что ближайшие тридцать-сорок лет волшебное сообщество будет развиваться в мире и довольстве. Темные лорды появляются нечасто: один-два в столетие, не больше. А в нашем веке их уже было двое - Гриндевальд и Волан-де-Морт. Однако передо мной тут же встал другой вопрос: что делать с Гарриет? Я не прошу простить меня, ибо содеянное мной в ту ночь есть непростительный грех. Однако попытайтесь, если сможете и захотите, меня понять. Невероятная сила и темный спектр… Девочка легко могла стать следующей темной леди, в особенности, если объявить ее героем магической Англии. Ее захвалят, ее будут превозносить, перед ней будут преклоняться, и однажды она захочет еще больше славы, а затем и власти. Так я думал тогда. И поэтому я совершил преступление. Да, да, дорогие мои. Я совершил преступление, и я в этом сейчас сознаюсь.