— Метро-2? — Удивившись, уже громче спросил Алексей.
— Да. Есть такое стрёмное место. На Калужско-Рижской ветке в него ход есть. Там вояки. Сумасшедшие правда, вояки то тамошние. Мы с Лосём туда ещё в первый год заходили. Так еле смотались оттуда.
— А что там такое? — Снова задал вопрос Филимонов.
— Да как сказать, одни сумасшедшие вояки за другими сумасшедшими вояками со стволами носятся. Им чего не носиться то, жратвы нормальной, консервов там всяких, у них навалом, стволов всяких навалом, патронов к ним тоже вроде недостатка нет. Вот и бегают, дурью маются. По первости и в метро забегали, с самых первых дней. Убежища навроде этого искали. Найдут и гасят всех в таком убежище. Потом уже у себя таким же занялись. Предателей всяких ищут. Мрак короче.
— Так это убежище. — Снова тихо произнёс Алексей.
— Оно самое. Как старожилы здешние рассказали, здесь эти тусовались, как их, правозащитники всякие, артисты и прочие подобные. Их охраняли чуваки какие-то, в иностранном камуфле. Потом вояки наши прибежали, в костюмах резиновых и противогазах. Охрану перебили, а остальных, кто в убежище сидел, газом каким-то притравили. Всё бы ничего, но газ этот в метро просочился и пара сотен людишек того, ласты склеили. А кто не склеил тот ослеп.
— Зарин или зоман. — Прокомментировал Алексей.
— Что? — Спросил уже Шмель.
— Да газ говорю, зарин или зоман. Есть такие, нервно-паралитические, очень опасные. То что выжившие от него ослепли очень на его, зарина или зомана, действие похожи. Только не пойму, нафига в метро его пользовать. — Закончил разъяснение Алексей.
— Ну, видать надо было очень. Да и какая теперь разница. — Как-то мрачно сказал Шмель и в комнате повисла тишина.
Прервав тишину в комнату быстро вошёл Кац. В одной его руке был термос, в другой он за прикреплённую к ручкам проволоку держал кастрюлю. Внеся всё это он поставил на стол.
— А бульон где? — Строго спросил Каца Шмель.
— Не дали, сказали, собаку поймать не получилось. — Виновато ответил Кац усаживаясь за стол.
— Эх. — С досадой вздохнул Шмель. И повернувшись к Алексею продолжил. — Если хочешь то давай, присоединяйся. Нормальный такой гуляш. Сегодня мрази толстого привязали, с него хороший гуляш вышел.
— Не. — Отвернув голову к стене ответил Филимонов.
— Смотри сам, дело то хозяйское. — Сказал Шмель доставая ложку.
Тем временем Кац уже подхватил кусок из кастрюли и принялся есть. Заметив это Шмель со всей силы ударил Каца ложкой по голове.
— Совсем охренел мразёныш!!! — Закричал Шмель. — Про старшего опять забыл!!! Кипятку ему сперва подай, потом сам жрать садись! — Гневно закончил поучение Шмель и достал из кармана маленький полиэтиленовый пакет с сахаром.
— Вот. Насыпь три ложки в термос, размешай и ему подай. — Сказал Шмель, положив пакет на стол. Кац развязал пакет и хотел было своей ложкой начать насыпать сахар, но последовал новый удар ложкой по голове.
— Помой сходи сначала! Ты ей человечину жрал! А он её не ест! Уважай своего старшего, от него жизнь твоя дальнейшая зависит! — Разразился новыми поучениями Шмель. Кац шустро выскочил из комнаты.
— А чего ты меня в живых оставил и нянькаешься сейчас? — Спросил Шмеля Филимонов.
— Гуманизм. Слыхал про такое? — Засмеявшись ответил Шмель. И продолжил. — Я сразу понял что ты из наших, подземельских. Этот то Кац мразёныш, по нему сразу это понятно было. А вот ты нет, ты наш. А своих мы не едим, без веских на то оснований.
— А Каца чего не съели тогда?
— Так ведь непонятно сперва было почему он с тобой. Потому вас по началу, сонных, сюда притаранили. Кац потом проснулся, а ты бредить начал, температура поднялась, лихорадка короче у тебя случилась. Тут уже и понятно стало кто и что, но ты совсем больной был и тебе уход нужен стал. Потому я Каца в котёл и не отправил. Взял его за хобот, показал что и как здесь и он за тобой все эти дни ухаживал. Я так, иногда заходил, проверял, с тобой общался. А понял я что ты подземельский ещё когда в переходе стоял тихонько, вас слушал. Есть у меня увлечение такое, послушать, что мрази перед смертью говорят. Обычно сопли жуют, ноют, типа как Кац этот. А ты боролся до последнего, злился крайне. Потом я уже с людьми поднялся, как стемнело и как глянул на тебя так сразу и понял окончательно что не ошибся.
— Глаза выдали?
— Не только. Ты ещё не в себе сильно был. Так только здешние умеют злиться. И то не все. — Пояснил Шмель.
— А сейчас зачем нянчишься? — Продолжал вопрошать Алексей.
— Так слабый ты ещё потому что. Да и должок теперь за тобой.