Чёрные тучи пропустили солнечные лучи, зазолотился дождь и снег. Деревья поднимали ветви, ликуя. Ветер ласково кутал плечи, избавляясь от горечи дыма. Духи выглядывали из укрытий и наблюдали за Лайсве с восхищением.
Разрушитель замер на опушке, мигая ледяными глазами под наносным пламенем. Остывал покрывавший его тело чёрный панцирь с огненными прожилками. Разрушитель жаждал присоединиться к Лайсве, пускай и упрямо молчал, прячась за деревьями, как прежде — за чужими спинами.
Подойди! Сколько можно желать и не позволять себе чувствовать? Сколько можно мучиться и ревновать к тому, кто недостижимо далёк?
Словно прочитав её мысли, Разрушитель подался вперёд. Каждый шаг всё шире, пока чудище вовсе не побежало. Угольные пластины слетали с него и развеивались пеплом в воздухе. Громадные руки обхватили Лайсве так крепко, что стало трудно дышать, но жар объятий согревал приятной тоской. К глазам подступили слёзы, хотя она столько раз обещала себе не плакать из-за него.
— Моё имя Микаш из села Остенки, которого больше нет, — захрипел Разрушитель отвыкшим говорить голосом. — Я простолюдин, который не знает даже имени своего отца. Я совершаю подвиги, а почести за них получают другие. Вёльва предрекла, что когда-нибудь я превращусь в демона. За душой у меня ничего нет. Сегодня я умру, но хочу, чтобы ты знала, я люблю тебя больше самой жизни!
Лайсве улыбнулась. Сквозь копоть на его лице проглядывала обожжённая плоть. Что он с собой сотворил? Сколько же времени понадобится, чтобы привести его в порядок?
— Я знаю, почувствовала твою ауру в лесу. Долго же ты!
— Прости! — рычал он скорее, чем попросил.
— Но это же ты на меня обижался. Рада, что ты разобрался в себе и решил, чего хочешь. Ты ведь решил?
Лайсве подозрительно заглянула в сверкавшие сталью глаза.
— Прости! — крикнул он так, что едва не оглушил.
Ох, некоторые вещи никогда не меняются.
— Прощаю.
Лайсве целовала его глаза. Это успокаивало Микаша даже в те дни, когда он мучился от ран. Вот и сейчас он расслаблялся под её губами и пальцами. Рычание сменили натужные хрипы и стоны. Дождь, снег и ветер счищали гарь, возвращая Микашу человеческий облик. Как же сильно ему досталось!
— Ты поедешь со мной? — спросил он намного слабее, но рук не размыкал.
— Мне жалко лес. Ты же всё здесь разнесёшь, если я откажусь, — отшутилась Лайсве.
Стальные глаза снова полыхнули яростью, грозя всему миру:
— Р-р-разнесу!
— Не надо! После того как ты вылечишься, мы вернёмся домой вместе.
Он послушно кивнул и отпустил её.
— Мама! — донеслось с порога избушки.
Шлёпая по лужам босыми пятками, к ним мчался Гед. Видимо, Хорхор не уследил за слишком проворным мальчуганом. Лайсве опустилась на корточки и подхватила его в объятия.
— Кто это? — прохрипел Микаш.
— Гед, познакомься, это твой отец, — она повернула к нему сына.
— Отец? — отшелушив с лица Микаша кусочек копоти, малыш со значительным видом заключил: — Глязный!
— Он жив? — поразился Микаш.
Лайсве поставила Геда на землю и взяла мужа под руку:
— Идём, потом всё объясню. Когда поправишься.
Он опёрся на неё и поковылял к избушке. Гед с другой стороны держал его за пальцы и тоже старался помочь. Непогода унялась, стоило им ступить на крыльцо.
Хорхор встретил их на пороге. Он помог уложить Микаша на лавку, и тот сразу же погрузился в глубокий сон.
— Надо же, что с собой сотворил — едва жив остался, — присвистнул шаман, почесав в затылке. — Как будто кто-то специально направлял его по пути разрушения, взводил до предела. И делал это очень долго, за три года скитаний по лесам он бы не обратился в это.
— Но мы ведь поставим его на ноги? — встревожилась Лайсве, запирая за Гедом дверь.
— Если очень постараемся, — Хорхор оглянулся на Ягиню.
Та дожидалась в дальнем углу и смотрела на Микаша с опаской. Лайсве склонилась в глубоком реверансе:
— Прости, что за помощь мы отплатили болью.
Она зашевелила губами, качая головой из стороны в сторону. Кристальные глаза уставились прямо на Лайсве. Та взяла Ягиню за руки. Лесная хозяйка заговорила шёпотом листвы и трав:
«Разрушитель — зло. В нём столько ярости, что когда-нибудь она захлестнёт весь мир. У нас нет отваги Небесных, чтобы терпеть такой ужас! Когда-нибудь он и тебя сломает. Убей его, пока он слаб. Убей, он уязвим лишь перед тобой. Перед тобой и этим треклятым Небесным — королём человеков. Только он не убьёт, потому что Разрушитель нужен ему для игрищ за Небесный престол.