Регент опустил корону на голову мальчика, вложил в его ладони жезл и скипетр. Зазвенел торжеством голос, но таились в нём и нотки нежности, такие необычные для лорда Комри:
— Пускай ваше правление будет долгим и мудрым, мой король. Пускай оно будет счастливым. Да хранит вас и нашу землю отец наш, милостивый Безликий.
Гэвин склонился и поцеловал Лесли в обе щеки. Король зашептал ему на ухо, тонкие губы регента тронула улыбка.
После гимнов, поздравлений, раздачи подарков и почестей гостям дали время повеселиться на пиру и отдохнуть. Улучив момент, Ойсин перебросился с бывшим регентом, бывшим маршалом и ещё много кем бывшим почтительными приветствиями.
— Сегодня годовщина… — неловко начал Ойсин.
— Я знаю, — Гэвин вскинул бровь.
Ойсин почувствовал себя перед ним мальчишкой гораздо больше, чем перед всем Малым Советом.
— Я видел вашего сына… — выпалил Архимагистр на одном дыхании.
— Тоже знаю, — кивнул он. — Я слежу за ним.
Ойсин усмехнулся:
— Вы следите за ним, он следит за вами. Что у вас за жизнь?
Эх, неуместная вспышка! В высшем обществе нужно думать о каждом слове и жесте. Ойсин так и не научился этому и в глубине души восставал против притворства.
Гэвин лишь пожал плечами:
— Каждый сходит с ума по-своему.
Тень эмоции мелькнула в глубине бездонных синих глаз. Стало жалко и регента, и Даррена тоже. Как можно любить так сильно, но скрывать свои чувства за маской безразличия и постоянно ранить этим друг друга?
— Будь осторожен, Ойсин. Тэму следят за тобой, — бросил на прощание Гэвин.
Как страшные духи-касатки Тэму из сказок Озёрного края, Лесли окружали послы и министры. Король звал своего бывшего опекуна отчаянным взглядом, и лорд Комри поспешил на помощь.
После нескольких тостов Ойсин ускользнул от дежурных комплиментов и поддельного смеха тех, с кем общаться вынуждали досточтимые мэтры. Времени до переговоров с королём оставалось ещё много, и Ойсин вышел освежиться в парк.
По мраморной лестнице центрального корпуса Большого королевского дворца спускались и поднимались придворные и гости. Всех тщательно проверяла вооружённая до зубов стража. Парочки прогуливались вдоль аккуратно выстриженных изгородей и клумб, кутаясь в плащи.
Играла музыка. Тёмные силуэты пар кружились в горящих окнах. Люди смеялись и разговаривали непринуждённо, свободные от политических обязательств. Ойсин вдохнул поглубже. Ноздри защекотал запах лавандового масла. Он развернулся по-армейски резко и сбил с ног юную леди. Архимагистр едва успел подхватить её за талию прежде, чем она распласталась бы на мокрой от росы траве.
— Прошу прощения, вы в порядке? — учтиво поинтересовался он.
Внешностью незнакомка приятно отличалась от авалорских дам: миловидное личико сердечком, вздёрнутый носик, пухлые губы. Яркие хризолитовые глаза в обрамлении густых угольных ресниц околдовывали. Ойсин против воли облизнулся, удерживая в руках точёную фигурку: тонкая, затянутая корсетом талия помещалась в ладони, высокая грудь пышно круглилась над лифом, из-под задравшихся юбок сиреневого платья выглядывали тонкие изящные щиколотки в белых шёлковых чулках.
— Буду, если вы перестанете меня так бесстыдно трогать, — усмехнулась незнакомка.
На пухлых щеках, слегка подкрашенных румянцем, проклюнулись ямочки.
Ойсин зажмурился, отгоняя фривольные мысли, и отпустил её. Незнакомка встряхнула уложенными в высокую причёску кудряшками каштанового цвета и нагнулась, чтобы разгладить складки на атласной юбке. Взгляд Ойсина снова упёрся в аппетитные округлости и, как назло, не хотел их покидать, хотя умом Архимагистр понимал, что сейчас схлопочет оплеуху.
Он деликатно потянул незнакомку за запястье, заставляя распрямиться. Девушка выгнула смольную бровь и усмехнулась:
— Что же вы, такой большой и сильный Сумеречник, а пунцовеете, как стыдливая девица? Или на службе настолько истосковались по женскому обществу, что сшибли меня нарочно?
— Хотел бы, но нет, задумался и не заметил, — ответил Ойсин, не скрывая улыбки.
— Каков наглец! Он ещё и сознаётся в этом! — она надула губы в притворной обиде и стукнула его по руке краешком сложенного веера.
Приняв правила игры, Ойсин тоже недовольно сощурился, а потом они оба засмеялись: он гулко и басовито, она — тоненько и нежно.
— Так что же столь милая особа делает одна вдалеке от веселья? — спросил Ойсин, приняв серьёзный вид.
Незнакомка поникла и сжалась: