— Мы надеялись, ты и без предупреждения сумеешь накормить еще один рот, — ответил Ари, поднимая мать в воздух.
— Ах вы, черти! — сказала Сара, грозя им пальцем и вытирая глаза. — Дай я хоть посмотрю на тебя. У тебя усталый вид, Ари. Ты слишком много работаешь.
Они снова обнялись, счастливо смеясь.
И тут Ари заметил Китти Фремонт.
В комнате воцарилась неловкая тишина, они долго смотрели друг на друга. Иордана поглядывала то на брата, то НЯ Китти.
Китти медленно встала и сказала тихо:
— Шалом, Ари.
— Шалом, — прошептал он в ответ.
— Чувствуйте себя как дома, — бросила Иордана, подхватила мать под руку и увела ее на кухню.
Дов пожал Ари руку.
— Шалом, генерал Бен Канаан.
Китти взглянула на Дова. Глаза парня сияли, когда он смотрел на легендарного командира «Зверей Негева».
— Шалом, Дов. Ты чудесно выглядишь. Слышал, ты собираешься залить водой наши пустыни.
— Постараемся, генерал.
Ари поздоровался с Сазерлендом.
— Я получил ваше письмо, Брюс. Буду рад видеть вас у себя в Эйлате в любое время.
— Мне хотелось бы познакомиться с Негевом поближе.
— А как ваши розы?
— Прекрасно. Должен сказать, я испытал зависть, когда увидел розы вашей матери. Я не отпущу вас в Эйлат, пока вы не проведете у меня хотя бы полдня.
— Постараюсь.
Снова воцарилась неловкая тишина. Китти не отрывала глаз от Ари. Сазерленд подошел к Дову и повел его из комнаты.
— Ну, майор Ландау, расскажите, как-вы собираетесь перелить озеро Хула в Тивериадское озеро. Это ведь не так просто!
Ари и Китти остались одни.
— Вы прекрасно выглядите, — сказала она.
— А вы — еще лучше.
Они снова замолчали.
— А как Карен? Она тоже приедет?
— Да, обещала. Мы ждем ее с минуты на минуту.
— Не хотите ли подышать воздухом? Погода прекрасная.
— С удовольствием, — ответила Китти.
Они молча шли вдоль забора, затем по краю поля мимо оливковой рощи, пока не добрались до Иордана. В воздухе чувствовалось дыхание весны. Ари зажег две сигареты, протянул одну — Китти.
Она была еще прекрасней, чем когда-то.
Китти чувствовала — на себе его пристальный взгляд.
— Мне просто стыдно, что я еще ни разу не бывала в Эйлате. Начальник гарнизона в Беер-Шеве много раз предлагал мне слетать с ним туда, но я как-то не собралась. А жаль.
— О, там море и горы. На редкость красиво.
— А город растет?
— Он бы еще не так вырос, если бы только удалось снять блокаду и открыть порт.
— Ари, — спросила Китти, — как там дела внизу?
— Как всегда было… и будет.
— Я слышала, фидаины не дают покоя?
— Дело не в них. Арабы собирают войска на Синайском полуострове, надеются когда-нибудь захватить весь Ближний Восток. — Ари улыбнулся. — Мои ребята говорят: пора уже нам перейти границу, найти гору Синай и вернуть Господу его десять заповедей.
Китти долго смотрела на бурную реку, затем горестно вздохнула.
— Я не сплю по ночам из-за Карен. Она у полосы Газы, в Нахал-Мидбаре.
— Да, это скверное место, — сказал Ари. — Но там крепкие ребята. Как-нибудь справятся.
Да, подумала Китти, Ари не меняется.
— Я слышал, вы собираетесь в Америку?
Китти кивнула.
— Вы у нас слывете знаменитостью.
— Скорее чудачкой.
— Не скромничайте.
— Уверена, Израиль выживет и без меня.
— Почему вы все-таки уезжаете?
— Вы видели Дова, майора Дова Ландау? Прекрасный молодой человек. Я оставляю Карен в хороших руках. Не знаю, может быть, я боюсь надоесть. Может быть, я действительно тоскую по дому. Причин много, да не в них дело. Так или иначе, а я решила взять отпуск, чтобы подумать, просто подумать.
— Мудрое решение. Хорошо, когда у человека есть возможность подумать и отвлечься от будничных забот. Мой отец всю жизнь мечтал о такой роскоши, но досталась она ему только в последние два года жизни.
Вдруг они почувствовали, что им больше нечего сказать друг другу.
— Давайте вернемся, — предложила Китти. — Я хочу встретить Карен. Да и ребята приедут.
— Китти, еще минуточку, пожалуйста.
— Да?
— Хочу сказать, что я вам очень благодарен за участие, которое вы проявили к Иордане. Вы были к ней очень добры. Меня она так тревожила.
— Иордана до сих пор несчастна, Ари. Она так сильно любила Давида.
— И когда же это пройдет?
— Не знаю. Но я достаточно прожила в этой стране, чтобы заразиться оптимизмом. Когда-нибудь и Иордана будет счастлива.
Невысказанный вопрос, непроизнесенные слова повисли в воздухе. А она сама будет ли когда-нибудь счастлива?