Исход
«Неприятель чувствует, что происходит перелом всей войны и что Деникин находится в таком положении, когда надо помочь ему и отвлечь наши силы, направленные против него. Это им не удалось… Все, чем мы помогли Петрограду, было взято без малейшего ослабления Южного фронта. Ни одна часть на Петроградский фронт не была отвлечена с юга, и та победа, которую мы начали осуществлять и которую мы доведем до конца, будет осуществлена без малейшего ослабления Южного фронта, на котором решится исход войны с помещиками и империалистами. Исход будет там, на Южном фронте, в недалеком будущем».
ОТ ОРЛА ДО РОСТОВА
Книга первая
Глава первая
Яркий свет проникал сквозь веки. Солнечное тепло ласкало. Дышалось легко. К едва ощутимому ветерку примешивался запах разогретого сукна накинутого пальто. Все тело наслаждалось покоем; состояние, знакомое по летним поездкам за город, в деревню. Подолгу мог сидеть с закрытыми глазами на коряге, у озера, подставив себя солнцу.
Веки ощутили наползающую тень. Облако, чувствовалось, тяжелое — повеяло холодком. Но свет-то, свет! Ярко-оранжевый мир не погас, приглушенный, продолжал пылать и греть. Подсказал слух… Шелест листвы! Да, молоденький кленок. В двух-трех шагах. В и д и т — на стройной ножке, в руку толщиной, с огненно-рыжей шапкой лапчатых листьев.
Место близкое, а главное, укромное. В кремлевском сквере, у самой стены, сразу от Спасской башни; у крутого косогора, очищенного курсантами от бурьяна, под березой, валялась старая почернелая колода, в обхват, оструганная топором, неизвестно когда и для какой надобности заволоченная сюда. Удобно сидеть, опершись спиной в облезлый ствол березы. Не забыть отряхнуться; домашние уже выговаривали.
Выкраивает вот так Владимир Ильич малое время до обеда, покуда солнце не укрывается за массивы соборов. Праздно ходить по двору на виду у кремлевских жителей неудобно. Зато в сквере ни души; даже мальковской охраны не видать.
Загородные выезды оборвались болезнью Надежды Константиновны. В июле еще. А чуть отлегло — дожди навалились. Пора осенняя — сентябрь. Последние дни погода наладилась, солнце печет, как летом; можно бы и возобновить лесные прогулки. Сам прихворнул. Да и время-то… не до отдыха…
Заметил: покидает совнаркомовский дом — тяжесть сваливается с плеч. Физически испытывает облегчение; как-то посмеялся, сравнивая себя с атлантами. В отличие от них ему удается накоротке высвобождаться из-под груза; не на квартире, в полсотне шагов от рабочего кабинета, а тут, в сквере, ощущает спад напряжения.
Вороха бумаг! Днями гнется секретариат — до сорока человек. Ложатся все бумаги ему на стол. На плечи, собственно. Час не касаться — завалят с головой. Все срочно, все неотложно, все жизненно важно — и топливо, и продовольствие, и переговоры с окраинными государствами, и образование, и борьба с беспризорностью, и ликвидация контрреволюционных заговоров, и железнодорожный транспорт, и охрана памятников старины, заповедных мест природы, и тревога за судьбу крупного ученого, втянутого в белогвардейский заговор, и забота о больном сотруднике…
Тут, в укромном закутке, с устойчивым запахом замшелой от древности кирпичной стены, увядающих трав и буйством горячих красок осени, происходит удивительный отбор — из всего неотложного выделяется архиважное, архинеотложное; некто властно отодвигает дела, какие терпят, могут обождать и час и два, даже до завтра. Ю г. Да, в этом коротеньком слове, как в сказочной игле, таится судьба Республики. Быть или не быть? Второй прорыв деникинцев на центральном участке за какую-нибудь неделю! А вчера пал Курск…
Не вытерпел — открыл глаза. Облако в самом деле тяжелое, хмурое. Откуда же? С юга? Мимолетный холодок на душе исчез: деревце потрясающе схоже с факелом! Ствол у комля искривлен; на нем нарост с кулак. В изгибе разглядел черно-красный комочек. Не грязь и не присохший клок паутины. Потянулся, нагибаясь. Ба, божьи коровки! Сбились в кучу, замерзли. Да, осень, осень…
Выглянуло солнце. Вырвалось на чистое, заполыхало еще жарче. Ветерок не совсем с юга. Успокоенный, Владимир Ильич смежил веки…
Вчерашний доклад главкома не оставил никаких светлых надежд. Человек побывал на месте событий, видал собственными глазами. Удар по Курску был жесток, ошеломляющ. Центральный участок Южного фронта подвергся вторично сильнейшему нажиму белых. Прорвалась под Воронежем конница Шкуро; к нему на соединение вышел Мамантов, возвращавшийся из сорокадневного разбойничьего набега по нашим тылам. Войска отходят с потерями, моральное состояние сломленное…