— Анатолий Ильич… из Золотарева… — почему-то шепотом сообщил адъютант, не шевеля побелевшими губами.
Да, из 55-й. Как-то все утро мало думал о левом фланге — весь помыслами тянулся за Оку, к Кромам. Оттуда ждал вестей. Вестей добрых, обнадеживающих…
— Штаб Пятьдесят пятой перебрался в Золотарево?
— Анатолий Ильич… — адъютант подступил вплотную. — Золотарево захвачено конницей белых. Пленен и Антон Владимирович…
— Пленен?! — Геккер впился взглядом в кубанца. — Или… убит?..
— Вот уже… светом… ворвались беляки… Коня загнал…
— Говорите же!..
— Живой был… Вот так на глазах… Вскочили доразу в штабную казарму… Вроде с неба. Ни выстрелов, ни тебе шуму какого…
— Анатолий Ильич, там хуже… — адъютант обрел форму. — Вчера еще по пути в Золотарево исчез Лауриц… Просто скрылся. Ясно, перебежал. Потому деникинцы знали… штадив в Золотареве, оторванный от частей…
Не чуяло сердце беды. Позавчера как простились со Станкевичем тут, в Орле; расставались-то на время — назначил исполняющим обязанности начальника дивизии; думал еще, подыщет подходящего начдива, моложе, погорячее. Полешку швырнул в костер… Помощник, советчик — старый генерал был незаменим. Опыт! Мировая, японская…
Отвернулся Геккер, заслоняя глаза биноклем. Ничего не видал в проясневшей дали; горло сдавил спазм, боялся показаться перед подчиненными малодушным. Лауриц сбежал, черт с ним, туда ему и дорога; не лежала душа к начальнику штаба дивизии — спесив, высокомерен, так и не избавился от своих старых замашек. Но Станкевич, Станкевич… Антон Владимирович… И что лучше для тебя… Убит?.. Пленен?.. Пленение может оказаться куда страшнее… Такой случай Деникин не упустит. Если еще до него дойдет в Таганрог. Кутепов в горячке распорядится по-своему… Скор на руку, стерва.
— Части… Пятьдесят пятой?.. Что с частями?
За вестника опять ответил адъютант:
— Вчера дивизия пыталась наступать… на юго-запад, на курскую ветку… От хутора Степановского. Противник обошел слева, на Долгое… Нынче три полка… остатки, собственно, отошли в район полустанка Моховая и села Неплюева.
— Отошли ли?..
— Рассветом из Моховой телеграфом доложено… — отозвался кубанец. — Три полка пробились… В аккурат товарищ Станкевич в аппаратной находились… А тут и почалось…
По-доброму бы, спуститься в тепло, присесть к чайнику, послушать черного вестника. Не до чаев. И без расспросов ясно… ближний левый фланг прорван. 55-я заказала долго жить. Остатки ее устремятся к большаку на Мценск. Утрачена и телеграфная связь с крайними левофланговыми дивизиями, 3-й и 42-й… Да-а, дела… Есть чем порадовать командюжа…
Знаком спровадил адъютанта и вестника вниз. Оставшись один, Геккер оглядел каморку; кроме жестяных циновок с пулеметными лентами, пусто. Умостился — ноги не держат. Ткнулся почерневшим лицом в колени. Не подушка, конечно. Почувствовал свою худобу. А дыхание теплое…
Ухо поймало инородный шум. Сквозь нудный шелест дождя и усмиревшие, против ночного, порывы ветра пробивался металлический прерывистый звук. Перестук колес? Высунулся с биноклем. Ничего не видать! Но ухо уже прочно не упускало гул приближающегося поезда. По курской, со стороны Стиши…
Нет, дождя корниловцы не боятся. Рассветом захватили станцию Золотарево; ход, как теперь представил, генерал Кутепов сделал не просто удачный, а удачный вдвойне, даже втройне. Отсек, как руку, левофланговую группу войск армии; вывел из строя, считай, одну дивизию; не менее важно — обеспечил свой правый, фланг для взятия Орла. Одним ходом снял три шашки. Не поворачивался язык и о четвертой… помощнике командарма Станкевиче. Утрата тяжелая.
Раскатился гром. Сперва так и подумал; оглядывал рыхлые, облегченные тучи, валом уходившие на восток, задевая жестяную острую шапку кирпичной башни. Умом понимал природу грома, а сердце не желало принять. Разрыв у вокзала вспугнул иллюзию…
Раскаты зачастили. По звуку — бронепоезд шпарит с разъезда. Три версты! Горестно подумал, линия ближней обороны у деревни Куликовка прорвана. Страшно представить, рядовые, поручики да капитаны сию минуту штыками расправляются с укрепрайонцами Ярчевского… Часть слабая, толпа, собранная на скорую руку ревкомом для обороны города. Без обмундировки даже; детвора да перестарки, винтовки успели им только раздать…
От близких разрывов башня, кажется, ходит ходуном. Гул в каменной коробке бьет в мозги; ноздри уловили смрадный чад тротила. На какой-то миг Геккер ощутил свою никчемность тут, на своем наблюдательном пункте; бессилен что-либо сделать полезное для обороняющихся частей, чем-то помочь…