— А осмелятся?..
— Не знаю, не знаю, Мария Ильинична. Признаков тому слишком много… Нам бы успеть чуть-чуть оглядеться в своем собственном доме. Время нам надо! Война-то, по существу, еще идет…
Владимир Ильич ощутил на коленке руку жены. Да, успокаивает. Не видя глядел в тарелку с остывшей картофелиной. Отвлек гость. В дверях — Дзержинский. Стоял, приглаживая набок жидкий хохолок, тихо улыбался в нависшие усы.
— Феликс Эдмундович, как вовремя! — обрадовался Владимир Ильич, призывая взглядом сестру подать чистую тарелку. — Еда у нас, говорят, царская!
Не ожидая повторного приглашения, чтя обычай этой семьи, Дзержинский сел: нарочно угодил на свободное место Александры Михайловны, домработницы; сам-то он знает, что она у них на Лубянке, в клубе ВЧК.
— Царская? — с сомнением покачал заостренной к темени головой.
— Кому и знать, как не вам, Феликс Эдмундович, — заметила Мария Ильинична, едва удерживая смех; она одобрительно поглядывала на смеющегося брата.
— Ну, относительно, конечно, — Ленин развел руками. — Цари едали осетров, стерлядь… А лещ… это частик называется, рыба мусорная, для простолюдинов.
— Я что к вам… — извинялся своеобразно Дзержинский, разворачивая звено леща. — Вторжение мое вполне обоснованно. Не могу присутствовать сегодня на заседании Совнаркома. И прошу перенести наш вопрос, организационный…
— Что так? — забеспокоился Владимир Ильич, сбрасывая с колен кота. — Что-нибудь серьезное? Может, пройдем ко мне туда?..
— Нет-нет. Вы пейте чай… — выставил худые длинные ладони чекист. — Дело обычное наше… Я еду в Питер. Надо мое присутствие… Вернусь завтра, может, послезавтра.
— Тогда… ко мне!
— И не думайте, Владимир Ильич.
Пока препирались, женщины деликатно, незаметно покинули столовую. Мария Ильинична подхватила и кота, прикрыв за собою дверь.
— Ну вот! Создали нам условия… — оглядевшись, нетерпеливо задвигался на стуле Владимир Ильич. — Что в Петрограде? Опять заговор?
— Опять… Арестованы крупные монархисты. Генералы есть, тайные советники… Интеллигенция, к сожалению. А все наша знакомая! На прием к вам рвалась… Через нее мы и потянули веревочку. Эсерка правая. Задание было… ликвидировать вас… в кабинете прямо.
Владимир Ильич нахмурился.
— С грязью связано у вас дело… Но! Его нужно делать чистыми руками! Мудрено? Один я вам сколько доставляю хлопот… с охраной.
— Пока справляемся…
— Да, да, поезжайте, Феликс Эдмундович. Разберитесь. Боюсь, не наломали бы там дров без вас… Как прошлым летом, Сталин и Зиновьев… с интеллигенцией. Горький все-таки прав оказался тогда. Дров наломали! Вы лично расхлебывали потом… Дела пересматривали. К интеллигентам особое внимание. В душу к ним не заглядывайте… Там потемки! Растерянность, кошмары… Спрашивайте только за содеянное. Делайте смягчение. Не злоупотребляйте карающим мечом революции. Пользуйтесь им мудро, великодушно. Мы… народ-победитель. И народная власть должна быть олицетворением народной мудрости и великодушия.
Разговор, так стихийно вспыхнувший, казалось, иссяк. Дзержинский встал уже из-за стола, одергивал складки суконной защитной рубахи, перетянутой солдатским ремнем, собирался прощаться.
— Да, Феликс Эдмундович… — вспомнил вдруг Владимир Ильич, потирая щепотью наморщенный лоб. — С вами на этих днях не говорил Троцкий?..
— О чем?
— О делах… на Кавказском фронте… Тоже заговор. Среди военных, в боевой части…
— Нет, ничего такого Троцкий не говорил мне, Владимир Ильич. А кстати, он ревниво относится… когда я по долгу ведомства касаюсь особых отделов в армии и ревтрибуналов.
— Ну да… межведомственные распри все! — недовольно скривился Владимир Ильич. — Так речь о чем? Арестован им конник… Известный Республике. Под Царицыном еще гремел… Командир конного корпуса. Новочеркасск взял на рождество.
— Думенко?
— Да… Контрреволюционер! Протянул руку Деникину…
— А факты?
— Есть, говорит… Убил военкома, пьянствует, мародерствует… Открыто призывает войска против Советской власти.
— Мятежник, значит.
— Вы это можете себе представить? Военачальник, выдвинутый из народа… Пробился на высокий пост шашкой, можно сказать… Боевая биография превосходная. Что толкнуло его? И когда?! Война завершена. Корпус его поверг белую столицу Дона в январе, а в февральские тяжелые дни отстоял Новочеркасск! Ростов сдавали… а Новочеркасск отстояла конница Думенко. Как такое понимать?.. Дела боевые и… закулисные.