— Вы ознакомились с письмом Чичерина? Копию должны вам отправить на Пречистенку…
— Прочитал. Я нэ военный, Владимир Ильич…
Легкая усмешка тронула лицо Председателя Совнаркома — воспринял ответ как ручательство в поддержке.
— Так что там, в Туле? — Ленин вернулся к одному из начальных вопросов.
— Патронные и оружейные заводы коптят на полную…
— Да, вы и в Орле были! И говорите… не присутствовали на совещании главкома с фронтовым руководством?
— Я проезжал дальше… под Курск. В войска.
— И что же… вынесли из поездки?
— Времени на всякие совещания на фронте уже нэт…
— Какое! — хмурясь, Ленин горестно кивал.
— Фронт, по сути, развалился… Войска нэ держат, бегут… Нэт хозяина, нэт властной руки. А Егорьев слишком мягкотелый, слишком добрый. Опутали его… Много их там собралось, денно и нощно заседают…
— Да, да… наша общая беда… Вошла и в среду военных. Прозаседаем, боюсь, и Орел, и Тулу…
Расслабленная ладонь на зеленом сукне ожила; выпрямляясь, напряглись короткие сильные пальцы, вдруг резко сжались в кулак. Сталин, занятый рукой, пропустил момент смены настроения в лице Ильича. Усталости как не бывало, вернулось недавнее выражение. Сила гнева собралась в крохотные точки суженных степных глаз. Опять — кострище!
— Разорвать… разорвать связь… взаимопонимание между командюжем и главкомом… Подмять под себя все живое!.. А мы ждем… спрашиваем побед! Откуда же им взяться?!
Нестерпимо глядеть вот так, в упор. Сталин умащивал сцепленные руки на остром колене; он понимал, нельзя продолжать в том духе, в каком начал, — Ильич насторожится и сменит гнев на милость. А людей, вороньем обсевших комфронта Егорьева, надо гнать в три шеи. Грозно прозвучало и в адрес самого Троцкого…
— Менять командование! — Ленин ответил на свои мысли. — Затягивать дальше… преступно.
Да, командующего фронтом менять. Знает, кого Ильич прочит на пост; от него, Сталина, ждет о том человеке доброе слово; знает и свое место рядом с новым командюжем — предварительный разговор уже состоялся меж ними, осталось решить формально.
О Егорове речь, командарме 14-й. В глаза не видал, хотя мнение есть. Будет рекомендовать, надеется сработаться; в крайнем случае, заставит — держит в руках к нему поводок… Не определился, кого оставить из членов Реввоенсовета; по его, все они там одинаковы, что Сокольников, что Лашевич, что Серебряков, что Гусев… Разве Серго попросить с Западного фронта? Нет-нет. Перетянуть его надо, но только на армию. В 14-й как раз потребуется член Реввоенсовета…
— Так что скажете о Егорове, а? Я просил вас приглядеться… Помните, в сквере? Не встречали в войсках? Штаб Четырнадцатой в Брянске, правда. Вы туда не проезжали.
— Мнение о Егорове составил…
— Какое?
У Сталина дрогнуло сердце — ощутил глубину переживаний Ильича. Вот так действует разверзшаяся вдруг пропасть.
— Мы с ним… сработаемся.
— Уверенность… откуда такая? — Ленин разрушил в себе очарование беспомощности; в глазах появилось недоверие.
— Думаю…
— Нет. Знаете о нем… Поделитесь. Главком Каменев что-то недоговаривает…
— Нэ знаю… о чем нэдоговаривает главком. Егоров стратегически мыслит… широко, смело. Характер бойцовский, лично водит в атаки части. Весной в Сальских степях… в сабельном бою был тяжело ранен. Вместе с нашим конником, Думенко…
— Посылал им приветствие в Царицын… за освобождение Великокняжеской. У стен Ростова и Новочеркасска ведь были! Вот они, времена, как меняются…
— Вернулся в строй и Думенко… — Сталин не хотел продолжать разговор о Егорове. — Слыхал, Шорин форсирует формирование конницы под Царицыном…
— Ну как же! Поручили Думенко формировать новый конный корпус. У Миронова не получилось…
— Каменев докладывал. Полагается он на конницу Думенко…
— Прямо в боях идет сведение войсковой конницы… Удар будем наносить оттуда по центрам казачества, от Царицына. Но то… завтрашнее. А сей момент нам предстоит обороняться… у Москвы. Слышите, у Москвы! Врага надо еще задержать на центральном участке. Насколько я понимаю, Егоров на пост комфронта, по-вашему, достойный. Как наркома Государственного контроля и члена Политбюро Цека, ваше слово веское… Ошибиться, Иосиф Виссарионович, нам сейчас нельзя. Смертельно опасно для Республики. Да и вам работать с ним бок о бок. Сознаюсь, Каменев без энтузиазма дает свое согласие, мотивы какие-то личные… Нелишне бы нам их знать. Что, характер у Егорова склочный? Пьет?.. А кстати, заглянем в бумажку… Тут справка на него, вроде послужного списка.