- Миледи… - Вдруг совершенно неожиданно прервал её размышления тихий мужской голос. Сюзэн с лёгким недоумением оглянулась, почти уверенная, что её спутали с кем-то другим и успев испытать от этого разочарование. Перед ней стоял высокий человек в тёмном костюме, украшенном витиеватой и безумно дорогой серебряной вышивкой.
Привычного значка, говорящего о принадлежности к той или иной Башне Сюзэн не заметила и это было странным. Она уже успела привыкнуть к тому, что отсутствие подобного определения является для одарённых тем же позором, как если бы обычный человек чувствовал себя, выйдя голым на улицу оживлённого мегаполиса. Впрочем, в эту ночь рамки приличий были мягче. Мужчина приветливо кивнул ей. Словно давно знакомой. Лицо его закрывала сплошная голографическая маска – такие стали модны у знати: их не сорвёшь, обличая насмешника, образ генерировался маленьким приборчиком, надёжно защищающим конфиденциальность своего владельца. Вдобавок к этому в голосе окликнувшего Сюзэн незнакомца слышались неприятные синтезированные нотки, говорящие о том, что звук пропускается через сложную систему вокодера. Ничего не скажешь – хорошо замаскировался!
- Возможно, вы ошиблись? – Попыталась исправить положение Сюзэн, пока ситуация не стала смешной.
- Вы ведь Сюзэн Амарин, верно?
Вот теперь ошибки исключались. Женщина мгновенно собралась, словно ей предстоял тяжёлый бой, а не лёгкий разговор.
- Это я. Кто вы?
- Похоже, я имею право не отвечать на этот вопрос, - судя по всему, незнакомец улыбнулся. – Видите ли, правила Маскарада… Я узнал вас, значит, могу уклониться от ваших попыток сорвать маску с меня. Но не кажется ли вам, миледи, что здесь слишком шумно? Позвольте…
Мужчина чуть склонился над женщиной, подавая ей руку в чёрной кожаной перчатке. Выхода не было – он ведь и правда узнал её. Сюзэн выдавила из себя улыбку и приняла приглашение. Уводя её прочь от оживлённых тропинок, мужчина попросил:
- Прошу вас, расслабьтесь! Это праздник, светлое и радостное событие… И разве вы не мечтали о прекрасном принце, который увёл бы вас в таинственную тьму какой-нибудь рощи?
- Простите, сударь, я не в силах проникнуть взглядом сквозь иллюзию, чтобы увидеть – так ли вы прекрасны и похожи ли на принца? («Тем более, что настоящему принцу всего семь с половиной лет!»)
- Верно, не можете, - в синтезированном голосе послышалось плохо скрываемое облегчение. – Наверное, именно поэтому я нашёл в себе силы подойти к вам… Если бы вы знали, как долго собирался я сделать это! Стыдно признать, сколько бумаги было испорчено моими неумелыми попытками хоть как-то объясниться… В конце концов я решил, что нет ничего лучше, чем сказать всё, глядя в ваше прекрасное лицо.
Они остановились на пустынной полянке, куда ещё не добрались влюблённые парочки и незнакомец нервно усмехнулся: - Кажется, нам повезло. Мы первые.
Сюзэн остановилась напротив него и сняла свою бесполезную серебряную полумаску. Но не успела она и рта раскрыть, как мужчина ласково, почти трепетно остановил её, прикоснувшись к губам женщины.
- Догадываюсь, как много у вас вопросов… Но я сегодня в роли похитителя и вы, соответственно, моя великолепная, божественная пленница. – Искажённый голос был неизменно тихим и странно дрожал, словно от невыносимого напряжения и волнения. Сюзэн пришлось согласно кивнуть. Она, повинуясь внезапному порыву, подошла к нему почти вплотную, каким-то шестым чувством догадываясь – ему так же страшно, так же непривычно, как и ей.
- Всего один вопрос, для начала… Как вы узнали меня, маска?
- Разве я могу не узнать ту, что царствует в моём сердце? – Он прикоснулся к волосам Сюзэн, уложенным по старой привычке и, потянув всего за одну шпильку, распустил узел туго стянутых золотых волос. У Рина всегда получалось намного дольше… Сюзэн отмела пришедшее на ум сравнение и свободно качнула головой, оставшиеся заколки сверкающими каплями рассыпались в густой траве. Освобождённые локоны тяжёлой волной опустились на плечи.
- Наверное, вы уже обо всём догадались? – Грустная насмешка над самим собой. – Я – всего лишь неудачник, так и не решившийся прямо рассказать вам о своей любви. Даже сейчас я закрыт от вашего взгляда. Но мне почему-то легче… Знаете, всегда есть что-то комическое в таких признаниях, но поверьте, по-другому нельзя. Я не хочу давить на вас, не хочу ни к чему принуждать… Просто нет больше сил носить в себе моё восхищение вами! Я хотел бы просто сказать – люблю вас, Сюзэн, так глубоко, так искренне, как не любил ни одну женщину в своей жизни… Вы улыбаетесь… Если бы вы знали, как прекрасна ваша улыбка! Смейтесь! Ваш голос сладок, он звенит, как весенний ветер.
- Вы поэт?
- Хотел бы им стать, если вам нравятся стихи.
- Почему вы не откроетесь? Вы стыдитесь своей внешности? – Сюзэн чувствовала странную теплоту, рождённую где-то внутри, словно в ней зажглось маленькое солнце, отвечая на вопль ещё одной одинокой, безответно любящей души.
- Трудно ответить… - Мужчина тепло обнял её, и Сюзэн почувствовала на своей щеке его горячее дыхание, проходящее сквозь иллюзию маски. – Этой ночью падают запреты, кажется, можно всё… Всё на свете! Какие удивительные традиции, верно?
- Наверное, такие традиции и существуют для таких, как мы с вами? – Предположила Сюзэн. – Таких же трусов, не могущих признаться даже самим себе в чувствах.
- Ах, как верно! – Он рассмеялся.
- Нет, вы не поэт, - с непонятным сожалением произнесла женщина, уткнувшись носом в его чёрный камзол. – И не трус. Вы можете сказать о своей любви, у вас она есть… А знаете, что страшнее? Когда нет ничего.
- Сюзэн, любовь моя, поймите, для всего есть время. Для первой любви, для первого разочарования, для усталости и боли… Даже смерть не приходит внезапно – сначала она посмотрит на часы…
- Вы говорите так, словно знаете свой срок.
- Возможно, моя черта уже близко… Поэтому я рискнул вызвать ваш гнев своими неуклюжими признаниями. Чтобы хотя бы вы сохранили на память мои смешные слова.
- Не пугайте меня, - Сюзэн пытливо всмотрелась в зеркальную гладь маски. – Ночь хороша, не стоит портить её фатализмом.
- Простите… Я… - Он вдруг неуверенно замялся, словно подыскивая нужные слова и не находя их. – Боги, Сюзэн! Можно ли сбежать от самого себя?
- Хотите сказать, от своей беспомощности и боли, когда любимый человек проходит мимо, не удостоив даже взглядом?
Он молчал, поражённый. Сюзэн грустно улыбнулась, потом протянула руку и её пальцы, беспрепятственно пройдя сквозь иллюзию маски, прикоснулись к его щеке.
- Увы, нельзя, мой похититель. Если бы это было возможно, все люди на земле были бы счастливы.
Он порывисто схватил её ладонь и поцеловал. Не просто коснулся губами, а приник глубоким, жаждущим поцелуем. Сердце Сюзэн заколотилось с удвоенной силой. Она боролась с двумя желаниями – вырваться и убежать от этого странного человека, или… остаться. Трава такая мягкая…
- Для чего? – Вдруг спросила женщина. – Для чего вы мучаете себя?
Незнакомец выпустил её руку, словно стыдясь своей неконтролируемой вспышки. Медленно снял чёрные перчатки, обнажив тонкие бледные пальцы. Всё так же молча коснулся щеки Сюзэн:
- Бархат… - Прошептал он еле слышно. – Мой любимый бархат…
Сюзэн сплела свои пальцы с его, чувствуя, как проникает в сердце волшебство этой ночи, пробуждаются дикие желания и прежние страхи. Они стояли, прижавшись друг к другу, словно были одни во всей этой вселенной света и ярких огней, сливаясь с полумраком, взывая к чему-то настолько далёкому и недостижимому, что обычные человеческие голоса не могли этого выразить.
Но этот одновременно краткий и бесконечный миг закончился – незнакомец с сожалением выпустил Сюзэн из объятий: