— О да. Это бесконечная череда жизни. Нас создали Они, их другие Боги. Нет смысла обсуждать нечто настолько далёкое.
— То есть, не назовёшь?
— Нет.
— Размыло со временем, род ваш. Обмельчал.
— Воистину. Всех размывает. Особенно эта кристаллизованная реальность. Каждый скатывается вниз, не имея той генетической подпитки, что была от солнца рода его.
— Вершие Восемь, вопрос.
— Можешь просто Вершие.
— Ты и есть иммунная система?
Компьютер замолчал.
— Ответь.
Но ответа так и не последовало.
— Что значит иммунная система? — Спросил Вершие.
— Охранник. Стерегущий. Берегущий.
— Оберег. Да, я оберег. Частица, что следит за равновесием.
— Ты дашь коды доступа?
— Ключи, к запуску? Допустимо.
— Ещё кое-что.
— Что, сын мой?
— Дай мне забрать тебя.
— Чтобы?..
— Вернуть к Восьмому.
— Да… Прям как тогда. Он тоже хотел однажды вернуть меня. Но для этого требовался восьмой страж.
— Кто он?
— Строитель. Он установил меня, указал защищать это место от всякого. У него было право так поступить один раз. Он обладал скрижалью допуска. Эта же скрижаль, содержит коды запуска кораблём. Я отдам её. В ней нет надобности.
Ровальд задумался.
— То есть, себя ты не дашь забрать?
— Я не могу принимать такое решение единолично. Нужен совет живых. Точнее, их остатки.
— Остатки?
— В какой-то мере эти остатки можно считать живыми.
— Тогда ещё вопрос. Ты никого не впускал, потому что сюда мог войти только восьмой страж?
— Именно.
— А как же люди внутри?
— Це их воля. Не хотят они знать вас. Им желаннее умереть так, как они это представляют. Вопросы этики в данном случае за гранью моего предопределения. Я просто оберег.
— Но восьмой страж так и не пришёл.
— Более того, кого не ожидали встретить, так это тебя. Мы ждали даже четвёртого. Приходили имитации двенадцатого, крайне похожие на оригинал. Но никого со скрижалью.
— Впустишь?
Ответа не последовало. Компьютер думал.
— Нужно посоветоваться. — Наконец ответил Вершие.
— С остатками живых?
Ответа вновь не последовало.
Спустя двадцать минут голос вернулся:
— Тебе разрешено войти и восстановить тело. Так же, получишь скрижаль Двенадцатого, для запуска вашего экспедиционного корабля.
Руку отпустило, Ровальд упал. Управление доспехом вернулась. Массивные двери раздвигались. Ровальд увидел замки, которыми сцеплялась эта масса. Сплошной лабиринт сложных захватов. То, что может вернуть тело, даже пролетело мимо сознания. Он давно потерял веру вернуть его в ближайшее время. Больше всего его почему-то волновало другое. Что на счёт иммунной системы?
В последний миг Ровальд успел разглядеть на дверях две руны. По одной на каждой половинке.
Открылся внутренний двор Грозного — чистая поверхность снега, на которой возвышались изящные статуи. В самом центре сам город — широкая башня, с верхушки которой шёл дым, будто кто-то живёт. Наверняка, она уходила под землю на много уровней.
— Это статуя ДаждьБога. Она разит. — Сказал Вершие.
— Можешь показать?
Статуя раздвинулась, из неё вылезла орудийная установка, которая собиралась из механизмов, становясь всё больше, тяжелее.
— Мощная?
Изображение сменилось. Ровальд оказался внутри пушки. Внизу увидел себя со стороны. Орудие поднялось на высоту так, что выглянуло за-за стен. Вдалеке ёлочный лес, мимо которого прошёл Ровальд на пути сюда. На зелёных ветвях снежные шапки. Изображение дрогнуло. Был произведён выстрел. Жёлтый луч прорезал полосу между деревьев, образовав дымящийся овраг, в который полилась вода от растаявшего вокруг снега. Изображение вернулось в доспех. Орудие собиралось, погружаясь внутрь располовиненной статуи.
— А ураган? Твоих рук дело? — Не удержался от вопроса Ровальд.
— Да. Самое безобидное оружие. Было решено не терзать объект, напоминающий стража второго поколения. То есть, тебя.
Ровальд приблизился к башне. Множество арок уходили внутрь, одна на ступень ниже другой, образуя своеобразный готический портал.
Позади три месяца, две недели и пятнадцать часов. Ровальд на другой стороне земного шара. В том самом мифическом городе — Грозный.
Глава 21
с каждым шагом разборщик приближался. Ближе, ближе. Ещё ближе. Два ножных протеза стоят рядом.
— Айяяя…. — Вырвалось из динамиков мёртвого нерона, лицо которого разбирала Анастасия. Звук повторился, на ноту выше, теперь на ноту ниже, и вновь повторился женский вскрик.