На утро Калима разбудил бармен.
— У тебя плечо кровоточит. Ударился наверно, когда падал. — Сочувственно сказал он. — Вообще, тебе повезло.
— Нет, меня порезали, проверить, сплю я или нет.
— Ты не спал?! — Удивился бармен.
— Нет.
— Ох, с огнём играешь. Рисковый ты парень, зам редактора, Калим.
— Зато я узнал кое-что, за что будешь должен.
Бармен изменился в лице:
— Знать не хочу! Не хочу и всё! Уходи!
— Но…
— Пошёл вон! — Бармен отшвырнул Калима в сторону. Откуда в нём столько силищи, непонятно. Журналист кивнул, поднялся из груды упавших стульев и вышел.
— Не хочешь, значит? — Калим взглянул на небо. — А он захочет. — Лёгкая улыбка коснулась рта.
** *
Калим вломился домой, прилип к окнам, проверяя, нет ли слежки. Кинулся к шкафу, обшарил полки. Открыл второй шкаф. Тоже нету. Полез в погреб. Уже и забыл где искать. Давно не пользовался этим устройством.
Датчик оказался под грудой тряпья. Зажал устройство большим и указательным пальцем, вгляделся в маленькое гениальное устройство, нажал.
— Независимый. С сегодняшнего дня, в АстроВегии, и других городах Отелена, начинается забор живых. Не знаю, что это значит, подслушал случайно у какой-то шишки.
Каждый следующий день, начиная с этого, всё более наполнялся странностями. Соседи, знакомые, встречные люди, менялись. Становились бледными, вялыми на эмоции, не улыбчивыми, лицо мало что выражало. Будто подменили. Разговорившись с Беллой, она высказала то же самое наблюдение. Она пробовала устроиться на работу который месяц, но не удавалось прижиться в коллективе, да и к клонам её возраста относились крайне скептически, ожидая, что она скоро сляжет и помрёт.
— Не ходи никуда. Пережди дома. Странно всё это.
— Хорошо… — Протянула Белла, а потом добавила. — Они похожи на поздних клонов.
— В смысле?
— Когда я покидала ферму клонирования, было много таких же, как я, но без эмоций. Очень похоже. Тогда только начинали вводить более разбавленные партии. Выглядит, будто людей подменили клонами.
— Как проверить?
Белла смутилась. Её эта отметина никогда не радовала, и она предпочитала скрывать это даже от самой себя. Она оттянула веко, и с обратно стороны показались две крапинки и маленькая цифра.
— Одна крапинка, значит, что я из первого поколения таких клонов. Две, из второго, и так далее. Номер — партия. Поколений и партий много, так как фермы работают давно. Но чем выше номер, тем клон эмоционально слабее.
— Ты, получается, второго поколения.
Белла кивнула.
— Поэтому совсем как обычный человек, и даже права те же.
— Вот как…
С тех пор Калим обращал повышенное внимание на проходящих мимо знакомых, которые, вскоре, окончательно перестали замечать его, тем более, здороваться. Однажды, Калим обратился к знакомой секретарше, сказав, что у неё на глазу что-то есть. Нагнулся в глазу, посветил маленьким фонариком на веко. Всего одно мгновение, словно свет моргнул.
Ужас застыл на лице Калима. Веко в бесчисленных крапинках, а цифра в разы длиннее, чем у Беллы. От одного края глаза до другого.
— Теперь нормально? — Спросила секретарша.
— Да. У тебя такие шикарные глаза, я засмущался. Как мужчина. — Улыбнуля Калим, и смахнул волосы со лба, демонстрируя заигрывания.
Девушка не поняла. Продолжила безразлично смотреть на него. Калим задумался.
— Ты красивая.
Клон улыбнулся, поняв слово.
Калим вышел в туалет, который находился на том же этаже. Закрылся в кабинке, сел на унитаз, схватился за лицо ладонями, вытер пот со щёк. Ни одно слово, из тех, что он знал, не могло выразить его состояние. Людей заменяют клонами, забирая самых живых, здоровых, обычных людей. На работе каждый второй теперь — такой. Здесь же находилась типография, и рекламные фирмы. Всё это одна большая семья, один тандем, а он — на очереди.
Раньше настоящих людей трогали только за провинности. Всё держалось в смутном балансе, жить можно. Тех, кто трудоустроен в центральных городах, как правило, вообще игнорировали, предпочитая людей с ферм, которые, благодаря тяжелому физическому труду, здоровьем так и полыхали.
Но что-то случилось. Почему-то, империя решила пойти ва-банк, забрать всех людей. Неужели лекарства так нужны? Или есть другие цели, в которых используют живой труд? Делали аккуратно, чтобы не вызывать панику. Но почему нероны боятся паники? Их власть везде. Разгадка тут же пришла на ум — чтобы скот не разбегался. Страх пробил Калима до глаз, налив их кровью. Лицо побагровело. Но вдобавок, он был взбешён. То качество, которое изгоняли со школьной скамьи, получило второе дыхание и всё смешалось: страх, злость, отчаяние, загнанность в угол.