— … и я ем на завтрак толченые черепа младенцев в соусе из крови девственниц, — скривился Аркан. — В этом твоем пассаже, Сибилла, заключался один очень важный нюанс, но ты сама его не заметила… Сухофрукты будешь?
— Фи, сушеные яблоки — еда для простолюдинов… Дай мне лучше карбонаду! И что там за нюанс, просвети меня, Тиберий, милый? — она закинула ногу на ногу, платье соскользнуло, обнажая бедра почти до середины.
Почти никто кроме волшебницы не звал его Тиберием. Рем оценивающе осмотрел ее с ног до головы: Сибилла была очень хороша, даже — прекрасна, и знала это, и беззастенчиво пользовалась своими внешними данными, чтобы добиваться своих целей. С мужчинами это наверняка работало почти безотказно. Почти. Имея дело с Арканом не стоило делать ставку только внешность, волшебница знала это и поэтому явно имела в запасе еще несколько козырей.
— Нюанс в том, что мне наплевать на прирубонских оптиматов, Кесарию и все Центральные провинции в целом, — пояснил Буревестник. — Это — отрезанный ломоть. Я ничего не смогу им доказать, объяснить и растолковать. Я пытался — словом и делом. Я убивал химер прямо на улицах Кесарии, у всех на виду, каждый мог это увидеть! И что же? Они предпочли закрывать глаза и отворачиваться. Как отворачивались сотни лет до этого…
— Что ты имеешь в виду? — заинтересовалась магичка. — Что значит — отворачивались?
— Весь город умирает от холеры, а в ортодоксальной слободке ни одного заболевшего, например… Или — процент выживаемости младенцев. У оптиматов каждый четвертый или даже каждый третий ребенок погибает при родах, у ортодоксов — не дай Господь каждый десятый! До десяти лет дети оптиматских вилланов доживают в половине случаев… Гибель каждого ортодоксального ребенка — всегда нонсенс и трагедия! Это не религия, это — статистика. Имеющие глаза — да увидят, имеющие уши — да слышат! Я готов объяснять аскеронским оптиматам про разницу между гиеной и гигиеной, потому что это МОИ оптиматы. И не готов — всем остальным. Может когда-нибудь, но не сейчас — точно.
— Вот так вот, начали про хорошую девочку, продолжили — про спасение мира… Фу таким быть, Аркан! — поморщилась Сибилла. — Но ты сам свернул в эту степь… Итак, к делу: я к тебе как парламентер.
— Во-о-от как! А я думал — о хороших девочках поговорить телепортировалась, и карбонаду поесть… — сделал вальяжный жест рукой Рем. — Ну там, соблазнить кого-нибудь из симпатичных парней, например — Карантира или Ёррина Сверкера. Нет? Надо же!
— Тиберий, милый, не беси меня, пожалуйста! — сверкнула глазами магичка. — Давай на минутку представим, что ты — настоящий герцог, могущественный владетель и серьезный человек, а я — настоящий посол с очень важной миссией!
— Запросто, — откликнулся Аркан.
И тут же весь подобрался, чуть изменил позу, расправил плечи, пригладил волосы, нахмурился и суровым тоном спросил:
— Что угодно посланцу магов от Божьей милостью герцога Аскеронского, Тиберия Барилоче-Аркана, именуемого Буревестником? Отвечая немедля, женщина, ибо время мое дорого, а нрав — зловреден! — дурацкое настроение никак не покидало его.
— Ма-а-ать моя магия, а я ведь почти поверила! — прыснула Сибилла. — Ладно, ладно! Суть такая: маги ищут убежище.
— Что-о-о? — такого Рем точно не ожидал. — Это как? И какое отношение к этому имею я?
— Странные нынче времена, да? Странные времена для странных союзов… — волшебница налила себе еще вина. — Хотя союз они и не предлагают, они готовы довольствоваться вооруженным нейтралитетом и экстерриториальностью.
— Они — это кто? — уточнил Аркан.
— Официальное магическое сообщество Кесарии и еще двух дюжин городов. По сути — почти вся высшая лига Центральных и Западных провинций. Среди одаренного сословия есть много тех, кто понимает подоплеку происходящего… События в Консульстве Туринн-Таура стали катализатором недовольства, человеческие маги не хотят играть по правилам ванъяр. А то, что правила диктуют эльфы — это уже понятно любому думающему и мало-мальски образованному человеку…
— А по нашим правилам вы играть готовы? — прищурился Аркан. — Ты помнишь что я — верноподданный его превосходительства Деспота Аскеронского, м?
— А ты помнишь, что я Сибилла из Аскеронской Башни? — не менее ехидно прищурилась она. — Мы как-то уживались все это время, а? И Каламита…
— Каламита! Каламита и автономия магистра Стросса была возможна при старом герцоге! Я себе представить не могу, как прихожу к папаше и говорю ему: а давай, отец родной, пустим к себе сотен пять магов, пусть они тут у нас живут-поживают в Аскероне! — ляпнул по столу ладонью Рем. — Он ненавидит чародеев чуть меньше, чем Синедрион, конечно, но гораздо, гораздо больше, чем что угодно другое в этом мире!