«Фольклор — такая штука, на которую все претендуют, и настоящего автора не найти. Потому, собственно, и фольклор... А что до этих слов—то им тысячи лет... И тысячи лет назад они имели похожее значение...»
Хмырин хотел еще поспорить насчет авторства, в нем еще жил факультетский патриотизм, но тут опять сирена:
— Уи-уи-уи!
И вновь на табло:
«Пристегнуть ремни! Переход на параболическую!»
Хмырин только руку протянул, и в руке оказалась пряжка ремня. Щелкнул — готово. И основной двигатель как опять загудит, как заревет!
Кончилась невесомость. Секунду бы Хмырин промедлил и хряпнулся бы так...
«Опытный! В этом коскоре еще не было таких опытных космонавтов. Многие жили здесь десятилетиями, но никто не решался расстегивать ремни во время промежуточной остановки».
А Хмырин только-только собирался пожалеть, что никто не видит, как он мастерски владеет телом в условиях невесомости, что никто не похвалит. Впрочем, и раньше не хвалили, и раньше досадно было... А тут, пожалуйста —доброе слово. Так приятно...
Вышли на параболическую орбиту — снова наступила невесомость. Земля стала быстро исчезать во тьме и скоро исчезла совсем. Далеко ли увидишь тусклые искры муниципальных солнц?..
Несколько часов лету до ближайшего шлюза в ЖЗ. Полная невесомость, полное безделье.
Поспать, что ли? Сказано — сделано. Ремень отстегнул — и все. Ничего больше не надо, ни кресла, ни зыбки. Только не дергаться во сне. А это у Хмыри-на — отработано.
Часа два удалось вздремнуть. Проснулся Хмырин, чувствуя себя куда бодрее, чем во все предыдущие сумасшедшие дни. Что значит — невесомость! Конечно, только для того, кто понимает.
А тут:
«Пристегнуть ремни? Торможение!»
— Уи-уи-уи!
Руку протянул — пряжка в руке. Очень вовремя проснулся. Работают биочасы, как сказал бы старик Гацкий. Жив ли, сыт ли? Или голоден? Или дошли до него руки узкого специалиста-практика?..
В правом иллюминаторе — как и прежде, звезды. Где-то совсем близко должен быть Меркурий. Над ним нет муниципальных солнц, только радиомаяк для пролетающих мимо, чтоб не врезались Но об этом пусть у пастуха голова болит.
В левом иллюминаторе — чернота. И вдруг — ослепительный свет! Свет сквозь редкую толстую решетку? Как он потрясает новичков! Больше, чем невесомость, больше, чем что бы то ни было! Ведь большинство так и проживает целую жизнь, ни разу не увидев настоящего света.
— Уи-уи-уи!
«Надеть защитные очки и не снимать до полной адаптации!»
Хмырин, конечно, игнорирует команду. Смотрит незащищенными глазами, слегка прищурившись. Не впервой! Однако на глаза набегают обильные слезы. Наверное, сказывается ночь, проведенная внутри «абсолютно черного тела». Приходится надеть очки. Глаза еще пригодятся.
Шлюз открыт. Сквозь решетку виден огромный солнечный диск. Коскоры свободно проходят сквозь дыры в решетке. Флагман, как полагается, замыкает. Кругом висят красные катера охраны.
И вот уже вся эскадра внутри ЖЗ. И поверх решетки наползает затвор. Чтобы солнечная энергия не утекала понапрасну. И все. Звезд больше нет, есть замкнутое Щитом Целесообразности пространство, посреди него термоядерный солнечный шар.
Тоже потрясающее зрелище. Кажется, будто падаешь на эту страшную, добела раскаленную сковородку. Но это только кажется. Во-первых, до сковородки еще уйма километров, во-вторых, если и падаешь, то постоянно промахиваешься. Такова околосолнечная орбита.
Там и сям видны другие эскадры. До них далеко. Они располагаются в лучах светила по усмотрению своих ВКК. Кто в каком пространственном секторе. Лишь бы не слишком близко друг к дружке. Располагаются и ложатся в дрейф. Солнца хватает на всех. Даже с избытком.
Флагман обычно держится от Солнца подальше. Он старается быть в тени своей эскадры — не так жарко, не такое сильное излучение. У флагмана тоже есть аккумуляторы, хотя, находясь в тени, много энергии не запасешь. Но много и не требуется —лишь бы работали синтезатор и кондиционер. Моторы, само собой... И еще кое-что.
Зажглось табло.
«Приступить к исполнению служебных обязанностей».
Ага, тяжесть исчезла, значит двигатель остановился окончательно. Значит прибыли.
«Открой жалюзи номер один, три, пять, семь».
Хмырин открыл жалюзи. По правому борту коскора обнажились светлозеленые термофотобатареи.
«Подключи аккумуляторы номер один, три, пять, семь».
Подключил. Смехота, если подумать. Такую ерунду не автоматизировать? Последнее и единственное творчество — Уставы сочинять, а потом поправки к ним. Смехота...