Док Браун сдержал все свои обещания: Дорис стала официальным медработником, опираясь на необходимые документы про специальное образование. Младшие коллеги главврача нашли для неё жильё, неподалёку от клиники. Жизнь девушки потекла размеренно и спокойно. Работала она ещё более усердно, чем в лечебнице для наркозависимых пациентов. Когда было необходимо, могла выйти в двойную смену или подменить уборщицу. В общем, пожилой главврач был доволен её работой, и не пожалел о тех незаконных манипуляциях с документами, которые он совершил ради своего нового сотрудника.
Автор данного рассказа уже довольно много рассказал об этом непримечательном персонаже, так что в глазах читателя, это персонаж, должно быть, уже вышел из тени непримечательности. Постараюсь более не затягивать мою историю излишними подробностями из жизни Дорис Пратчетт, однако несколько необходимых фактов из её биографии мне всё же сообщить придётся, дабы не нарушать целостность повествования.
Спустя три года работы, Дорис получила по почте известие от матери о гибели отца. Он разбился на машине, когда ехал домой с бара, где обычно проводил время после работы. Шёл дождь, и автомобиль вынесло с дороги на обочину, где он перевернулся и попал в кювет. Как писала мать, отец провёл семь часов зажатым в искорёженной машине, прежде чем умер. Дорис не приехала на его похороны.
Ещё через два года, Дорис вышла замуж за тридцатипятилетнего водителя, работающего на складе фармацевтической компании, которая занималась доставкой препаратов в их лечебницу, и поселилась в его доме. Брак не был удачным с первых лет. Молодая жена интересовала Мартина Хилла только как объект сексуального влечения и домработница. Поначалу Дорис нравилось трахаться с большим сильным небритым мужланом, от которого пахло алкоголем, сигаретами и бензином, каким ей представлялся её муж. Но очень скоро она поняла, что кроме секса, ничего важного, настоящего и достойного в их семейной жизни нет. Она выполняла свою роль прислуги в доме смиренно и безропотно: убирала, стирала и готовила, предоставляла своё тело ночью, и ходила на работу. Так прошло несколько серых, совершенно бессмысленных лет, пока женщина не забеременела.
С рождением сына, жизнь Дорис Пратчетт обрела давно утраченный смысл. В ней проснулась нежность, небывалая преданность и любовь к этому маленькому существу, вышедшему из её утробы. В связи с этим событием, Доктор Браун предоставил Дорис оплачиваемый отпуск на год. На протяжении этого времени, мать днём и ночью находилась возле ребёнка, оберегала и заботилась о нём.
К сожалению, рождение сына, не особо обрадовало Мартина. Он стал больше пить, стал чаще засиживаться с друзьями в баре, стал ругать жену за то, что она не успевала убираться в доме, гладить его одежду и готовить еду. Время от времени, приходя домой в совершенно не трезвом состоянии, у него случались приступы агрессии. В эти моменты он становился озлобленным и обидчивым на жену, отрывал её от ребёнка, давал ей пощёчины (так как Дорис упиралась что есть сил), тащил за руки и за волосы в спальню, и под крики сына из соседней комнаты, грубо трахал её.
Чаще всего Мартин кончал через несколько минут, и быстро засыпал, оставляя жену в покое. Но иногда он подолгу не мог кончить, что его ужасно раздражало, и он заставлял Дорис часами делать ему минет, оскорбляя и унижая её словесно, давал ей пощёчины своей огромной лапой, и допивая недопитый виски. Пока, наконец, он пьяный не засыпал, с бутылкой в обнимку. Эти часы унизительного полирования члены мужа, женщины особо ненавидела. Слыша, плачь ребёнка за стеной, она дума: “Господи, только бы он кончил поскорей, и я смогу пойти к моему Тимми… поскорей бы, пожалуйста, поскорей!”
Когда закончился годовалый отпуск, Дорис снова вышла на работу в психиатрическую лечебницу. Сына она устроила в детский сад, ей в этом помогла одна из коллег на работе, у которой уже ходило двое детей в этот же садик. На работе были рады её возвращению. Да и ей самой теперь чувствовалось легче, ведь теперь она реже видела мужа.