- Братик, наконец-то ты меня услышал. Я так долго не могла к тебе пробиться.
Парень приподнялся, сел и обнял маленькую девочку.
- Я так рад видеть тебя, Тери. Как мне нравятся твои волосы и твои маленькие ручки. Я соскучился по тебе.
- Я тоже скучала, братик. – Приподняв клетчатый сарафанчик и сев рядом, отвечала девочка. – Я всё пыталась говорить, но ты не слышал меня.
- Я чувствую, словно что-то не давало мне тебя услышать. Как будто часть моего сознания боялась говорить с тобой.
- Я знаю, это всё она. Она не хочет, чтобы ты говорил со мной. Она уже почти совсем овладела тобой, твоими мыслями, твоей волей. И теперь ты одержим…
- Ты хочешь, чтобы я сбежал? – Решительно перебил парень. - Ты же знаешь, что я не могу это сделать. Я не хочу это делать, это моё решение.
- Я знаю, теперь самое страшное это то, что она стаёт твоими желаниями. Она стала твоей ненавистью, и теперь стала твоей страстью к старшей сестре. Неужели ты забыл, какая Лолита на самом деле? Ведь из-за неё я стала призраком в твоей голове! Из-за неё воспоминания обо мне приносят тебе невыносимую боль! – последние слова девочка прокричала.
Воспоминания острыми иглами впились в разум Шелдона. Он с ужасом обхватил голову руками, словно пытаясь защититься от них. На время подавленные, но незабытые, а тысячекратно выстраданные, эти фрагменты воспоминаний вороны вновь предстали пред внутренним взором молодого человека. Призрак младшей сестры, живший внутри Шелдона, был стократно прав. Лола, ставящая свои желания превыше всего. Лола, жаждущая взять от жизни всё что хочет, и всё, что считает своим. Лола, наплевавшая на безопасность младшей сестры. Лола, сосавшая член большому Джиму. Лола, требующая любви и наслаждений. Лола! Вот причина всему, вот кто виноват!
- Не мучь себя, братик, я прошу тебя. – Раздался ласковый голос маленькой Терезы. – Старшая сестра безумна. Она чудовище. Но она любит тебя. Как бы больно мне не было это признавать, но чудовищам тоже нужна любовь и сопереживание. Она просила тебя о том же, о чём и я. Она хотела сбежать с тобой из родительского дома. И ты ещё можешь это сделать. Вы ещё можете это сделать. Её любовь больна, противоестественна, но искренна. Наверное, так должно было случиться.
Продолжала говорить белокурая девочка, гладя брата по голове.
- Пожалуйста, я тебя очень прошу, братик, откажись от задуманного, откажись от мести. Украдите с Лолитой деньги и драгоценности, и бегите вдвоём. Я не против, если ты будешь вместе со старшей сестрой. Ты можешь любить её, но только не покоряйся той другой. Она злая, она это всё, что есть самого плохого в тебе. Она это злоба, ненависть и жажда мести.
- Но я не жажду мести, Тери, я жажду справедливости.
- Справедливости, какой ценой, братик? Ты хочешь стать чудовищем, таким же, как они? Или в будущем, даже стать ужаснее, чем они?
- Если воюешь с чудовищами, будь готов сам стать чудовищем.
- Но ты же не такой, ты не можешь стать таким, как они. Ты всегда был таким ласковым со мной, ты всегда был добрее всех остальных. Не становись на её сторону. Сохрани в себе человека, не смотря на то, что ты потерял меня.
- Ты видишь только хорошее во мне, - Шелдон взял сестру за руку, и посмотрел ей в глаза, - но со мной уже что-то произошло. Я уже принял решение. – И молодой человек мягко отстранился от девочки в соломенной шляпке.
- Я не верю, не верю. – Прошептала Тери.
Шелдон поднялся и отряхнул одежду от травы. Затем повесил сумку на плечо, повернулся спиной и решительно направился прочь.
- Я не верю, братик! – раздался истерический крик маленькой девочки вслед молодому человеку. – Не верю, не верю! Останься со мной! Прошу, не уходи! Я больше не смогу достучаться до тебя! Она мне не позволит! Не уходи! Не уходи!!!
Но парень, не оборачиваясь, продолжал идти вперёд, на его лице застыло волевое выражение. Голос маленькой Терезы вскоре стих, и младший Кларк выбрался из рощи. Молодой человек шёл вдоль полей к шоссе, ускорив шаг, как будто обдумывая внезапное решение, и торопился, боясь передумать. Брови его были нахмурены, челюсти крепко сжаты.
Часы показывали 8:26, когда Шелдон подошёл к семейному особняку. Консуэла, без сомнений, уже вовсю должна была заниматься завтраком на кухне. Она всегда вставала в семь утра и начинала приготовления. Отец же, скорее всего, уже должен был отправиться в контору. Обычно, около восьми часов, он завтракал на кухне, отдавая толстой мексиканке небольшие домашние распоряжения, и высказывал предпочтения, чтобы он хотел видеть на столе за семейным обедом или ужином. Затем, выпив кофе с несколькими тостами или панкейками, владелец “Мясной империи Кларков” уезжал по делам. Остальные же члены семьи в это время обычно спали. Изредка исключением мог являться малец Калем, который мог планировать некие “безобидные” шалости в утренний час.