Стараясь быть никем не замеченным, парень прошмыгнул на крыльцо, приоткрыл дверь и заглянул в прихожую. Никого не было. Он вошёл в дом, и снова прислушался. Из кухни доносились звуки радиостанции, которую слушала Консуэла, и стук посуды. Шелдон выждал ещё несколько минут. Похоже, что кроме толстой домработницы, других обитателей особняка на первом этаже не было. Большой Джим уже, скорее всего, уехал, а остальные члены семьи спали. Молодой человек проследовал на кухню, но, притаившись за углом, стал слушать и ждать.
Прошло где-то 7-8 минут, мексиканка вышла из кухни, и спустилась в подвал, где у неё располагался склад с продуктами и морозильные камеры. Шелдон метнулся на кухню, и взял один из тонких ножей для разборки рыбы, что висели на магните на стене. Он знал, что ножи у трудолюбивой домработницы всегда были идеально наточены. И если кто-то случайно брал их, то по неосторожности легко мог порезаться.
Схватив нож, молодой человек быстро вышел, и поднялся по лестнице на второй этаж. Пройдя осторожно по коридору, он открыл дверь в комнату сестры, вошёл внутрь, и так же тихонько притворил её за собой. Оказавшись в комнате Лолиты, Шелдон осмотрелся. Девушка мирно спала, лёжа на спине. Её обнажённое тело было прикрыто шёлковой простынёй, грудь медленно подымалась и опускалась при дыхании. Она была бледна, но выражение лица было замечательно своей детской беззащитностью. Очень странное как для Лолиты выражение, уверен, она бы очень удивилась, если бы кто-то посчитал её беззащитной. Но, тем не менее, ей была к лицу эта трогательная неосознанная беззащитность. Возле подушки лежала кипа скомканных салфеток неясного происхождения. Должно быть, пока Шелдон отсутствовал, Лола просыпалась и вновь заснула.
Молодой человек тихонько снял сумку, положил на пол, и, зажав рукоять ножа в кулаке, стал медленно приближаться к постели. Он старался быть как можно безвучнее, следя за каждым своим шагом, за каждым движением, чтобы не разбудить сестру. Он понимал, если она откроет глаза и увидит его, скорее всего, он уже не сможет совершить то, что задумал.
Подойдя до кровати, парень слегка наклонился, и стал жадно, словно одержимый, осматривать безупречное лицо сестры, которую собирался сейчас убить.
“Лола! Эта смазливая дрянь с аккуратным вздёрнутым носом и сочными губами! Лола! Эта порочная тварь с пухлой грудью, упругой задницей, тонкими пальцами и узкими бёдрами! Лола! Эта самовлюблённая похотливая сука, с гладкой загорелой кожей и большими хищными глазами! Лола! Дрянная развратная нимфетка, озабоченная сестра, которая трахается c сумасшедшим братом! Грязная дочка-сосалка извращенца папаши! Лола! Олицетворяющая собою любовь, ненависть, страсть, похоть, безумие, наслаждение и преступление! Лола, должна умереть! Лола, должна умереть!”
Но тут возле салфеток Шелдон увидел что-то похожее на термометр. Его внимание неожиданно привлёк этот предмет. В одночасье он понял, что это за предмет, нож выскочил из его рук и упал на ковёр возле кровати. Лола приоткрыла глаза и сонно проговорила:
- Ты уже вернулся?
- Да, я уже пришёл. – Задыхаясь от волнения, произнёс парень, но тут же посмотрел вниз, и пнул рукоять ножа так, что нож неслышно закатился под кровать.
Присев на постели, молодой человек дрожащей рукой взял столь неожиданно важный для него предмет, и осмотрев его, спросил:
- Сестра, это ведь то, что я думаю?
Девушка протёрла глаза, и посмотрела на то, что брат держал в руках. Внимательно осмотрев этот предмет, она подняла глаза на парня. В её взгляде присутствовал лёгкий испуг, ведь она видела молодого человека в сильном волнении. Но потом испуг сменило торжество, ведь брат никогда не волновался, если это волнение не исходило из глубины его души.
- Да, я забеременела. – Ответила Лолита.
- Значит, ты ждёшь от меня ребёнка?
- Да, этот будет наш ребёнок, плод нашей любви.